– Ладно, Зеф, вот тебе еще одно «если»: если все пойдет по наихудшему сценарию и Мескии станет жизненно необходима помощь наших ингрийских братьев, во что нам это станет?
Он не оценил такого неэлегантного перехода к сути встречи, но акцентировать на этом внимание не стал.
– Я хочу Арбализею, отдай ее мне.
– Она не моя, чтобы я ее отдавал.
– Пожалуй, я недостаточно точно выразился. Я хочу, чтобы Арбализея перешла из-под исконно мескийского влияния под влияние Ингры и чтобы ты мне в этом посодействовал.
– Как?
– Помоги выдать Луанар Арбализейскую за моего младшего брата.
– Мы говорим о той Луанар, которая на данный момент считается похищенной?
– Да.
– О той самой, которая должна стать новой мескийской императрицей?
– Силана всеблагая, ну сколько еще женщин с таким именем ты знаешь?! – раздраженно мотнул он головой. – Хочу женить брата и получить эту землю.
– Вот это поворот. И зачем это тебе?
– Посмотри вокруг! Какие тут пляжи!
Хотелось бы посмеяться, но как-то не получалось.
– Это представляется мне маловероятным. Кронпринц намерен жениться, как только станет Императором, чтобы укрепить позицию династии путем скорейшего рождения наследника, и Луанар эл’Азарис подходит для этой миссии как нельзя лучше.
– А вместе с ней вся Арбализея прильнет к Мескии плотнее чем когда-либо. Понимаю. Но вот тебе цена за нашу помощь на случай, если Гассель вступит в войну.
Итак, Зефир возжелал расширить зону влияния Ингры на другом конце света столь необычным образом. Зачем – не суть важно. Отговаривать его тоже было бесполезно, ведь, поставив перед собой цель, истинный тан будет двигаться к ней, пока не достигнет либо пока не умрет от истощения.
К счастью, Зеф не требовал немедленного ответа, он лишь озвучил предложение на вероятное будущее. Гораздо больше в этот момент его волновала странная нерасторопность Бо Мучази и почему все звонари Арадона вдруг решили одновременно сойти с ума.
– Нижайше молю о прощении, мой тан! – пискнул коалак, семеня к нам с серебряным подносом в руках. – Кухарка вдруг стала сама не своя, пришлось делать кофе заново.
– Ах, Бо, мне это неинтересно! Ну почему я должен страдать от жажды?
– Я бы не посмел утомлять вас ненужными глупостями, мой тан, но эта несчастная рыдающая женщина там, на кухне, сказала, что забил Нострольм, главный колокол Фатикурея.
Зефир принюхался к густой черной жидкости и сделал маленький глоток, при этом оттопырив мизинец.
– И что с того?
– Он бьет, – ответил я вместо коалака, резко покидая нагретое место, – только в тот день, когда великий теогонист принимает сан, либо в тот день, когда великий теогонист умирает. Прости, Зеф, но я больше не смею злоупотреблять твоим радушием. Если тебя это не затруднит, распорядись скорее отвезти меня в наше посольство.