История запорожских казаков. Быт запорожской общины. Том 1 (Яворницкий) - страница 257

.

Поразительно трогательно описано бедствие христианских невольников, попавших на турецкие галеры, в народной казацкой думе «Плач невольников на турецкой каторге».

Еще пронзительнее изображает положение христианских невольников в земле турецкой известный ученый XVII века, архимандрит Иоанникий Галятовский. «Эта неволя, – говорит он, – и египетскую неволю, и египетские работы, и вавилонско-ассирийское пленение и римское от готов низложение превосходит. Если бы эти люди, которые там терпят, предвидели свои беды, то они тысячекратно пожелали бы умереть, нежели сносить их. Поистине это подобно тому, когда человек находится при смерти и жизнь его уже прекращена смертью, но он все еще находится многое время в томлении; он еле жив, но уже издыхает, – в таком положении и христианин, находящийся у турок. Турки вымучивают превеликую дань у невольников, и, если христиане не имеют чем заплатить, потому что дань всегда бывает велика, иногда навесят на чрево их оковы, и в таком виде, связанные по рукам и по ногам, они ходят от дверей к дверям, призывают проклятого Магомета и обращаются везде с просьбами; если же ничего и ниоткуда не достанут, тогда таких бьют по подошвам великими костурами (дубинами) и даже до смерти убивают, а детей их за оброк берут и в тяжкую неволю продают. Если турки злословят Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, то христиане принуждены всегда молчать; а когда христианин вздумает хоть одно слово изректи на славу Спасителя нашего, такого, против его воли, насильно обрезывают; а если невольник осмелится сказать что-либо противное о Магомете, то его немедленно сожигают. Некоторые из турок, так называемые мончаны, то есть перекупщики, или барышники, после войны мусульман с христианами покупают себе пленных христиан, набирают на одну цепь по 50 или 60 человек и в таком виде гонят их впереди себя, как скот, до своих пределов. Затем этих несчастных, по рассмотрению и по своей воле, принуждают к тому, на что кто способен; если же какие-либо из них окажутся почему-либо им неприятны, то таких впрягают в ярма по два человека и орют ими землю. Женитьбы пленникам не запрещают, но когда родители состарятся, то, оставив их детей, самих родителей выгоняют из домов и продают в вечную неволю; оттого знающие это вовсе избегают женитьбы. Но еще горше положение пленных ученых и людей духовного звания и вообще тех людей, которые не привыкли к тяжелой ручной работе; таких особенно мучают, бранят и изнуряют, а поганские юноши влачат их по земле, по грязи, зимой же по песку, камнями и кольями погоняют и многим раны наносят. Особенно жалостно бывает, когда пленник подвергается болезни: тогда, пока он жив, его не оставляют в пути и в самой тяжкой болезни несчастного подгоняют нагайкой и заставляют продолжать путь; если же он не будет в состоянии вовсе идти, то его привязывают за руки и за ноги вдоль лошади лицом вниз и в таком виде везут; если же он умирает, то его бросают в ров или долину на съедение орлам и воронам. Находятся многие из наших, которые тайным бегством уходят из неволи: удобнее всего бежать тем, которые живут в Европе (то есть в Европейской Турции), потому что им не нужно переправляться через реки, на которых переправа может быть опаснее, нежели на узком Геллеспонте. Обыкновенно невольники уходят летом во время жатвы, когда можно спрятаться в хлебе и прокормиться; они идут даже ночью, потому что предпочитают лучше быть съеденными лесными зверями, нежели возвращаться к своим господам. Те же, которые решаются бежать из Малой Азии, идут по узкому Геллеспонту между Сосфен и Авиндона, которые теперь называются Богозассоровы; они берут с собой топоры и веревки, потому что секут деревья и вяжут плоты, но не имеют никакой пищи, кроме соли, которой притрушивают некоторые зелья; едят даже рыбу чилики; взирая на солнце небесное, они пускаются в море, добираются до полуночных областей, и если погода им благоприятствует, то в 4 дня переходят море; если же поднимется противный ветер, то они или погибают, или приносятся вновь к азиатским берегам; оттого больше пропадают в пути, нежели возвращаются в отечество. В таких бедах одни из них утопают, других звери разрывают и пожирают, третьих пастухи поганские побивают, а четвертые, после долгого блуждания, от голода умирают. Беглецам особенно благоприятствуют греки и армяне: они помогают им в бегстве, одевают в свое платье и на венецианских кораблях отправляют домой, и хотя сами за то лютые казни терпят и имений лишаются, однако оказывают милосердие беглецам и сочувствуют им, за что сподобляются от христиан благодеяний и любви, когда последние приходят в Рим или Кампостелию к апостольским гробам. Турки для возвращения несчастных беглецов прибегают к волшебным приемам и чарованиям и тем назад их возвращают; делают же это таким образом: пишут на хартии, на терминке, имя беглеца и вешают это над местом пребывания его; потом волшебными словами и заклинаниями наводят на беглеца такой страх, такие страшные мысли и ужасные фантастические призраки, как, например, лютых львов и других зверей, страшных змей, несущихся на них, или целящееся против них страшными волнами море, великую реку или озеро, или непросветную на многие дни тьму, – и такими страхами принуждают их возвратиться назад