Ира, смотри на номера. Ты видела. Смотри, номер на машине 7779. Смотри за ней 8889. Аааа! Это знак, смотри следующая 9965, вон 5576, опять 4489. Это знак. Это к счастью. Не бросай руль!
Ира, мы еще будем эти моменты вспоминать. Ты ко мне приедешь? Нет? Прилетишь? Я не знаю, где мой дом. Всю ночь сегодня во сне ходила. Коридор и двери-двери. Нет, свою не нашла. Страшно открывать дверь в неизвестность.
Да, давай нашу, давай Лорак. Как тогда? Когда именно? Как аэропорт? Когда именно аэропорт? Когда Анька приехала? Или когда «Реєстрація закінчується. Терміново пройдіть на стойку реєстрації»? Или тогда, когда Анька уезжала, и мы звонили и кричали в трубку: «Іра, ти де? Ти де, Іра? Іра, таксі не приїхало. Ми запізнюємося на літак». Это тоже помню. А помнишь, как вы мне с Анькой коньяк в кофе. Как я ругалась. Я не ругалась, я кричала? Неправда, я не кричала и я не пою в душе. Вы мне стучали и кричали, жива ли я? Не ходила я перед вами в развратной ночнушке. Этого точно не было.
– Миша, привет. Я пропала? Ты сбился с моей траектории? Я в Киеве. Спасибо за песню. Люблю так общаться. Не нужно слов. Все сказано до нас. Давай не будем о войне. Я не могу. Я тебе тоже песню сбросила. Как ты? Дебальцевский котел в прошлом? Да, наслышана. Извини, я хотела написать, но не решилась. Если задаешь вопрос «как дела» и знаешь, что дела плохи, то нужно хотя бы что-то предложить взамен, хотя бы слова утешения. У меня не было подходящих слов, поэтому молчала. Не выходит из головы рассказ о той женщине, сидела в погребе, вышла, а ее улицы нет. Она одна осталась. Прости. Рыжий цвет мне идет? Спасибо. Это мы на 14 февраля хотели сделать красноватый оттенок. Нельзя волосы красить и шампанское пить. Все сказали, что неожиданно рыже.
– Але, Іра, можна у вас роздрукувати одну фотографiю. Мені Дима свое фото прислав. Хочу роздрукувати, але так щоб Андрiй не побачив. Вiн i так надi мною рже. Що не який ведмiдь не завалив тебе там? Hi? А олень северний? Буде знов реготати. Правильно, бери ведмедя i неси додому. Я так не можу.
Мишаня сбросил песню «Купала и Кострома». Я за то люблю Ивана, что головушка кудрява. Люблю Ваньку-молодца. А за что я люблю своего Ваньку-молодца? Женщины любят за что-то. За что я его люблю? За свое состояние с ним. И вообще люблю его, всего люблю. Думаю о нем и улыбаюсь. Это ж надо быть такой дурой. Вокруг война, и мир рушится, а она влюбилась.
– Нюрочка, ну не плачь, пожалуйста. Ну, вчера поплакала и хватит. Я понимаю, что морально тяжело. Домой нельзя. Что значит, ты никому не нужна? Ты всем нужна, ты сыну нужна, ты мне нужна. Я переживаю из-за твоего душевного состояния. Я знаю, сама такая: держишься, держишься, а потом срываешься. Давай, бери себя в руки. Приводи мысли в порядок. Все. Люблю тебя. Целую.