***
Вот так вышло, что поутру двадцать второго сентября, прежде чем UB-4, а теперь U-9 вышла на первое боевое дежурство, мы спустили немецкий военно-морской вымпел и подняли австрийский. Нашей задачей было ходить дозором вдоль берега вплоть до Корфу и топить суда, перевозящие припасы и подкрепления для итальянской армии в Албании.
В первые три дня складывалось впечатление, что целей для атак найдется прискорбно мало. Море у северного побережья Албании было пустым, если не считать английского крейсера класса «Уэймут», замеченного близ Дураццо на второй день, но слишком далеко, чтобы выпустить торпеду. Дел у меня практически не было, я только стоял вахту да пытался как мог исполнять обязанности номинального старшего офицера. Немцы были отлично выучены и исправно выполняли свой долг, но я все равно чувствовал, что им не нравится получать приказы от австро-чеха. Чувство расового превосходства сильно развилось в немцах еще до 1914 года, и было очевидно, что они считают неестественной ситуацию, когда германскими моряками командует славянин из нижестоящего флота. Мне кажется, британские матросы того времени воспринимали бы это примерно также, если бы их подчинили офицеру-полукровке из королевских индийских военно-морских сил. Мне не раз доводилось слышать, как они передразнивают мой акцент. Оставалась и проблема языка. Оба флота говорили по-немецки, но я вскоре обнаружил, что австрийский немецкий — вовсе не одно и тоже, что германский немецкий. Помню удивленное выражение, с которым они встретили мою команду «Sood lenzen», подразумевавшую осушить льяла машинного отделения при помощи помпы. Правильная формулировка, как мне сообщили, звучит «Bilge ausleeren». Но полно, мне было поручено не любить немцев, но освоиться с их подводной лодкой, а тут счастливая судьба свела меня со старшиной Леманном, уроженцем Эмдена. Тот принадлежал к доброжелательным людям, какие часто встречаются среди северо-германцев, и здорово просветил меня по части управления «окариной» в подводном положении, где ее единственный руль глубины и неподвижные носовые пластины выкидывают прихотливые штуки на низкой скорости. За пару дней в море я весьма неплохо обвыкся с лодкой. Единственным вопросом оставалось то, как поведет себя «UB-4», нанося удар. Или будучи под ударом. Ответ на него был получен сразу после девяти часов утра двадцать пятого сентября, милях в десяти от западной оконечности Корфу и в шести милях к югу от гористого острова Фано. Сменившись с вахты за час до того, я поднялся в рубку выкурить сигару. Впередсмотрящий заметил дымы на норд-весте. Фюрстнер рассматривал их некоторое время через бинокль, потом передал оптику мне, заметив, что «они», кто бы это ни были, направляются в нашу сторону. Я выразил мнение, что это могут быть три или четыре тихоходных судна, и что идут они в Санти-Кваранта на албанском берегу.