Натаниэль улыбнулся ему, затем повернулся ко мне и поцеловал меня, и на его губах все еще был вкус Жан-Клода.
Я ощутила вкус своей собственной помады, мягкий и сладковатый. Чудно, но я не чувствовала вкус своей помады, пока носила ее, только когда целовала своих мужчин, и они возвращали мне этот поцелуй.
Натаниэль отвернулся от нас и потянулся к Мике. Тот на мгновенье замешкался, но все же шагнул к нему, и они поцеловались. Мика старался сохранить этот поцелуй целомудренным, но Натаниэль желал совсем не этого, и вместо того, чтобы отстранится от нашего общего возлюбленного, он позволил увлечь себя в глубокий поцелуй. Ладони Натаниэля скользили под пиджаком Мики так же, как делала я с Жан-Клодом, но что-то в том, как они обнимали друг друга своими сильными руками, взволновало меня больше. Они уже целовались и наедине, и на людях, но это вероятно был один из самых страстных поцелуев, что я наблюдала у них при посторонних.
Вид моих мужчин вместе всегда для меня был захватывающим, но сейчас я уловила отчасти эмоции Натаниэля, которые он не смог спрятать за своими ментальными щитами. Он был счастлив, так отчаянно счастлив. Мы были на свадьбе и планировали свою собственную церемонию обручения. Он и подумать не мог, что когда-нибудь найдет того, кто полюбит его настолько, чтобы надеть кольцо ему на палец, а теперь у него было аж двое таких людей.
Томасу мы сказали, что мы не просто выжили, а стали счастливы, и это так, мы все действительно счастливы.
Любовь делает вас ближе, но наличие метафизической связи — это такой уровень эмоциональной и душевной близости, который может быть как благословением, так и проклятьем. С Натаниэлем обычно это всегда было благословением, это было хорошо, потому что мы с Жан-Клодом были связаны в том числе и с теми, кто превращал эту связь в проклятье.
Представьте, что вы чувствуете чьи-то эмоции, ощущаете проблески именно их мыслей, а любовь, которая была у вас когда-то, спустя несколько лет обращается ненавистью. А теперь представьте, что вы связаны с ним навеки, буквально навеки, без возможности освободиться. Вот оно и проклятье.
Мы были счастливы, мы вчетвером были счастливы и даже больше того.
«Кому-то не терпится заполучить колечко, ma petite,» — услышала я в мыслях шепот Жан-Клода, словно можно вести диалог со своими мыслями. Несколько лет назад я бы испугалась до чертиков, «услышав» кого-то в своей голове, и попыталась бы от этого избавиться, но такой разговор был гораздо более приватным, чем перешептывание.
Мне пришлось напрячься, чтобы мысленно ему ответить и не произнести ничего вслух: