— Когда я завтра поеду в Нью-Йорк, надеть мне на грудь алую букву? — насмешливо спросила она.
— Не забудь захватить и монашеское покрывало.
— Как ты думаешь, если мы займемся любовью прямо здесь — я вся соленая и в песке, а ты весь в мыслях о деньгах и контрактах, — соседи будут шокированы?
— Они — нет, я буду.
— Ну, тебе еще многое надо преодолеть, — заметила она.
— Это точно. Только я ничего преодолевать не собираюсь.
— А после обеда? В моем приготовлении.
— А что на обед?
— Что-нибудь легкое, питательное и возбуждающее, — сказала она. — Например, суп из моллюсков. Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать к двум часам дня. Телефон! — У нее был на удивление острый слух, и его всегда изумляло, как она в разгар оживленной беседы на одну из своих любимых тем слышит и может повторить слово в слово разговоры, которые в это время шепотом ведутся в другом конце комнаты и состоят главным образом из злобных замечаний в ее адрес. — Подойти? Я скажу, что это говорит дворецкий, а ты делаешь упражнения по системе йогов и тебя нельзя сейчас беспокоить.
— Я сам подойду, — сказал он. Ему становилось неловко, когда Элен брала трубку и довольно определенно давала понять, что она в его доме не посторонняя. — Только не уходи, я сейчас вернусь.
— Не уйду. От солнца меня клонит в сон.
От встал и вошел в дом. Женщины, которая три раза в неделю наводила порядок в доме, сегодня не было. Миновав большие стеклянные двери гостиной, выходившие на океан, он, как всегда, с удовольствием окинул взглядом удобные, обтянутые вельветом диваны со спинками из светлого дерева и широкие старые доски до блеска натертого пола.
— Рудольф, — сказала Гретхен, — у меня неприятность. Ты сейчас не занят?
Он подавил вздох. У Гретхен по крайней мере раз в неделю случались неприятности, по поводу которых она ему звонила. Будь она замужем, подумал он, ее телефонные счета были бы в два раза меньше. На прошлой неделе неприятности касались дяди Иды Коэн, бывшего голливудского продюсера, который после инсульта отошел от дел. Этот хитрый старик хорошо знал кинобизнес и, когда Ида показала ему сценарий, согласился с ними работать. Сидя в маленькой конторе в Нью-Йорке, он помогал в подборе исполнителей, занимался организацией проката будущего фильма, а также выполнял всю повседневную черную работу: сражался с агентами актеров, подписывал контракты с одними и вежливо отклонял предложения других. Но он уже в течение трех дней был болен, Гретхен боялась, что его хватил второй удар, и спрашивала, что ей теперь с ним делать. Рудольф посоветовал поговорить с врачом, и Гретхен выяснила, что у старика всего-навсего простуда.