Во время драки Кейт стояла, согнувшись, не произнося ни слова, но теперь она подбежала к Уэсли и, обхватив руками, стала оттаскивать от лежавшего на земле Доусона.
— Хватит, остановись, — кричала она. — Ты что, хочешь его убить?
— Именно этого я и хочу, — сказал Уэсли, дрожа от ярости. Однако из рук Кейт вырываться не стал.
— Он тебя сильно ударил? — спросила она, все еще не отпуская его.
— Не-ет, — сказал он, хотя голова у него гудела. — Ничего особенного. Можешь меня отпустить. Я не трону твоего приятеля.
— Уэсли, — быстро проговорила Кейт, — тебе надо отсюда немедленно убираться. Садись на первый же поезд и уезжай в Лондон. Когда он встанет…
— Он ничего больше не сделает — он свое получил.
— Он вернется и приведет своих дружков. И они придут не с пустыми руками. Уходи, я тебя прошу, уходи сейчас же…
— А как же ты?
— Обо мне не беспокойся. Со мной ничего не случится. Только уезжай.
— Я не могу оставить тебя с этим ворюгой. — Он поглядел на Доусона — тот шевельнулся, хотя глаз не открывал.
— Он ко мне больше не подойдет. Я с ним покончила.
— Ты это говоришь только для того, чтобы я поскорее уехал?
— Клянусь тебе, это правда. Если он только попытается ко мне подойти, я напущу на него полицию. — Она поцеловала Уэсли в губы. — До свиданья, Томми.
— Томми? — засмеялся Уэсли.
Кейт тоже засмеялась, смущенно прикрыв лицо рукой.
— Слишком много событий за один день. Береги себя, Уэсли. Жаль, что тебе пришлось впутаться в эту историю. А теперь иди.
Уэсли посмотрел на Доусона. Тот пытался сесть, бормоча что-то окровавленными губами. Уэсли опустился на колени и схватил его за галстук.
— Слушай, ты, обезьяна, — сказал он, наклонившись к распухшему уху Доусона, — если я узнаю, что ты ее тронул, я вернусь. И то, что ты получил сегодня, — это еще цветочки по сравнению с тем, что будет потом. Понял?
Доусон пробормотал что-то невнятное.
Уэсли поцеловал Кейт в щеку и пошел по улице, не оглядываясь. Голова у него все еще болела, но шел он легко, чувствуя себя с каждым шагом все лучше — воспоминание о драке наполняло его какой-то удивительной умиротворенностью. И в поезде всю дорогу до Лондона он чувствовал себя отлично.
Билли играл с Кармен — на этот раз без всякой злобы, — когда возле корта появился молодой парень с выгоревшими светлыми волосами, в джинсах и с рюкзаком за спиной; он постоял некоторое время, понаблюдал за игрой, затем снял рюкзак и удобно расположился на траве. Путешественники с рюкзаками были необычным явлением в Эль-Фаро, и Билли то и дело на него посматривал. Парень с интересом следил за игрой, однако ни восхищения удачными ударами, ни возмущения ошибками не показывал.