Он так и не позвонил полковнику, не получил деньги по чеку, не договорился насчет грузовика и не поехал в аэропорт.
Все утро он провел в каком-то оцепенении, и, когда полковник позвонил ему и пригласил в пять тридцать на игру, он сказал: «Есть, сэр, приду непременно», хотя отчетливо понимал, что к тому времени его уже может не быть в живых.
Выйдя из гаража, он обнаружил, что она ждет его у ворот. На сей раз она была причесана, и это его обрадовало, потому что все поглядывали на них понимающе — хотя и скрывали усмешку из уважения к начальству, — а ему было бы неприятно, если бы его подчиненные решили, что он связался с какой-то неряхой.
— Ну? — спросила она.
— Пошли обедать, — вместо ответа сказал он.
Он повел ее в дорогой ресторан, куда, как он знал, вряд ли пойдут его сослуживцы, даже если им надоела еда в американской столовой. Он чувствовал себя более уверенно там, где кругом хрустящие скатерти, цветы на столиках, внимательные официанты, где нет и намека на крушение мира, на помешанных заговорщиков, на рушащиеся пирамиды. Он сделал заказ для них обоих. А она прикинулась, будто ее вовсе не интересует, что она будет есть, даже не взяла меню в руки. Он злобно усмехнулся про себя, зная причину ее нежелания посмотреть меню. Чтобы прочитать названия блюд, ей пришлось бы надеть очки с толстыми линзами, а она стеснялась показываться в общественном месте с такими очками на носу. Но когда еду принесли, она ела с гораздо большим аппетитом, нежели он. Интересно, как ей удается сохранять фигуру?
За обедом они негромко и спокойно беседовали о погоде, об открывающейся на следующий день конференции, в которой ей предстояло участвовать в качестве переводчицы, о его встрече с полковником на корте в пять тридцать, о приезжающем в Брюссель театре, спектакли которого ей хотелось посмотреть. Об их утреннем разговоре не было сказано ни слова, и, только когда принесли кофе, она спросила:
— Так что же ты решил?
— Ничего, — ответил он. В уютном ресторане было не просто тепло, а жарко, но его снова затрясло. — Утром я отправил чек обратно дяде.
— Разве это не решение? — холодно улыбнулась она.
— В известной мере, — согласился он. Он лгал. Чек лежал у него в бумажнике. Он не собирался ничего такого говорить. Слова вырвались сами собой, словно у него в голове нажали кнопку. Но теперь, произнеся их, он понял, что в самом деле отправит чек назад, поблагодарит дядю и объяснит, что его финансовые дела неожиданно улучшились и в данный момент он не нуждается в помощи. Зато удобнее будет обратиться к Рудольфу в другой раз, когда действительно они ему позарез понадобятся.