Блондинка засунула в передний карман его джинс визитку.
— Да, хорошо, — сказал Деррек, отстёгивая Райана от переноски и прижимая его к своей груди.
Джилл оставила огурцы и дошла до брокколи, когда увидела, что женщины ушли. Деррек улыбался Райану и поднял его достаточно высоко в воздух, чтобы поцеловать кончик его носа.
Джилл задавалась вопросом, как много лет она жаждала именно таких моментов с Томасом? С Томасом её познакомили родители, когда она была восемнадцатилетней первокурсницей в университете Нью—Йорка. Влечение между ними возникло мгновенно, и они объявили о помолвке до того, как ей исполнилось девятнадцать. Когда Томас закончил юридический факультет, её отец нанял его внутриведомственным адвокатом в свою юридическую фирму в Нью—Йорке. Она долгими часами мечтала, что когда—нибудь родит Томасу малыша. Она всегда хотела большую семью и всегда представляла, как будет делить радость воспитания ребёнка с кем—то, кого любит.
Держа своего сына одной рукой, второй рукой Деррек толкнул тележку в её сторону.
— Думаю, я взял всю эту ситуацию с ребёнком...
Длинный звук отрыжки прервал его посреди предложения.
Джилл рассмеялась над широко открытыми, удивлёнными глазами Деррека, когда они сошлись воедино на островке. Когда бы они ни проводили время вместе, она смеялась.
— Хорошая идея — всегда класть на плечо салфетку, прежде чем он отрыгнёт.
— И не говори.
Она помогла ему уложить Райана обратно в переноску. Когда с этим было покончено, она детскими салфетками вытерла отрыжку с его майки.
— Вот так. Ты готов идти.
Он толкал тележку, в то время как она шла рядом с ним.
— Тебе всегда так тяжело ходить за продуктами? — спросила она его.
— Что ты имеешь в виду?
— К тебе каждые пару минут подходят фанатки и просят автограф.
— Ах, это. Конечно, на это требуется время, но, насколько я осведомлён, раздача автографов зависит от территории.
Он достал из кармана джинс визитку и засунул в её детскую сумку.
— На случай, если тебе когда—нибудь понадобится няня.
Джилл снова уставилась в его выразительные карие глаза. Судя по морщинкам в уголках его глаз, когда он улыбался, он проводил много времени на улице и ещё больше времени улыбался. Ей нравился этот мужчина, отец Райана, мужчина, который не должен был ей нравиться. Её родители никогда этого не одобрят. У них была привычка приклеивать к людям ярлыки. Они считали, что атлетам переплачивают, и что они избалованные. Они никогда не приняли бы его джинсы или не заправленную рубашку на пуговицах. Им было бы плевать на его взъерошенные волосы и мускулы — в их глазах это означало высокомерие. Нет, они никогда не полюбили бы что—либо в Дерреке Бэйлоре. И, хоть она знала, что это несправедливо и неправильно, от этого он нравился ей ещё больше.