— Всё в порядке? — спросила миссис Бэйлор.
— Всё хорошо, — сказала Джилл. — Спасибо, что спросили.
— Мне жаль, что им пришлось так быстро возвращаться в Нью—Йорк. Я надеялась пригласить твоих родителей на настоящий праздник, чем то маленькое собрание, на котором ты побывала на прошлой неделе.
Джилл думала, что мама Деррека похожа на солнце, и если бы её можно было закрыть в бутылке и продать, она бы стоила миллионы.
— Как вы это сделали? — спросила Джилл.
— Что сделала?
— Воспитали всех этих детей. Кажется, все ладят и искренне нравятся друг другу.
— Мне помогал Фил. Более того, были дни, когда мне приходилось бегать по дому с метлой за некоторыми детьми.
Джилл рассмеялась.
— И если Райан каким—то образом будет походить на своего отца, — добавила она, — тебе достанется работы.
— Почему? Каким Деррек был в детстве?
— Спроси его братьев и сестёр, и они все скажут одно и то же. Он был властным. — её глаза засияли. — И ещё он был моим самым чувствительным ребёнком, даже больше, чем девочки.
Джилл не могла это представить.
— Действительно?
— Этот мальчишка плакал на ровном месте. Если кто—то взял его игрушку, он плакал. Если его ужин был не достаточно горячим, он плакал. Если его сестра как—то не так на него посмотрела, он плакал.
Они обе рассмеялась.
— Я бы никогда не подумала, что из всех футболистом будет именно он. — Миссис Бэйлор покачала головой в удивлении. — Просто никогда не знаешь, какими они вырастут. По большей части ты просто молишься, чтобы они стали хорошими людьми.
— Эй, вы двое, — крикнул Деррек, стоя в дверном проходе. Он держал Райана на одном широком плече, а свободной рукой нежно хлопал его по спинке. — Дамы закончили свои закуски и не особо терпеливо ждут решения судей. Если вы не придёте сюда, начнут летать лопаточки.
— Кто будет третьим судьёй? — спросила миссис Бэйлор.
— Не я, — сказал Деррек. — Ни в одной из тех закусок нет шоколада.
— Ты не любишь шоколад, — напомнила ему его мама.
— Теперь люблю.
Джилл посмотрела на Деррека, и впервые за весь день их взгляды встретились и задержались. Секунды казались минутами, пока в доме не разразились крики, смешанные со звоном сковородок и посуды об пол.
Лекси поздоровалась с ними в дверях, появившись из ниоткуда. Она тяжело дышала, и её глаза были большими и круглыми. Говоря своим обычным высоким голосом, она сказала что—то о том, что по дому свободно бегает поросёнок.
К тому времени, как Джилл дошла до кухни, она заметила, что обе сестры Деррека стоят за французскими дверьми и смотрят в дом. Две дамы для безопасности забрались на гранитную тумбочку. Женщина с седеющими волосами была вооружена и опасна, держа перед собой дуршлаг и лопаточку, готовая нападать.