— Тебе кажется, это могла быть она?
— Право, нет. Разумеется, ей это было по силам. Если она бы захотела последить за мной, посмотреть, чем я занимаюсь и оглушить меня, она бы добилась успеха. И, как и викарий, она была там… Она была в Саттон Чанселлоре, то и дело выскакивая из дома, чтобы сделать то одно, то другое. Она могла заметить меня на церковном кладбище, подойти — из любопытства — ко мне сзади на цыпочках, увидеть, что я разглядываю какую-то могилу, по какой-то причине воспротивиться тому, что я делаю, и стукнуть меня церковной вазой для цветов или чем-то еще, что подвернулось под руку. Только не спрашивай меня, почему. Похоже, никакой вероятной причины нет.
— Кто следующий, Таппенс? Миссис Кокерел — так, кажется, ее фамилия?
— Миссис Копли, — поправила его Таппенс. — Нет, это не могла быть миссис Копли.
— Ну, а почему ты так в этом уверена? Она живет в Саттон Чанселлоре, она могла увидеть, как ты вышла из дому, и последовать за тобой.
— Это-то да, но она слишком много болтает, — возразила Таппенс.
— Не понимаю, причем тут это?
— Послушал бы ты ее целый вечер, как я, ты бы понял, что любой, кто столько и непрерывно болтает, не может одновременно быть и человеком действия! Она бы не могла приблизиться ко мне, не болтая при этом во весь голос!
Томми задумался.
— Ну что ж, — согласился он. — О подобных вещах тебе лучше судить. Миссис Копли отбрасываем. Кто там еще?
— Амос Перри, — сказала Таппенс. — Тот, кто живет в Доме у канала. (Придется мне называть его Домом у канала, потому что у него еще столько странных названий. А первоначально его называли именно так). Муж дружелюбной ведьмы. В нем есть нечто странное. Он несколько простоват, и он крупный, сильный мужчина, он мог бы оглушить по голове кого угодно, причем иногда, я думаю, он был бы не прочь это сделать… хотя мне трудно себе представить, с чего бы ему вздумалось стукнуть по голове именно меня. Впрочем, его я больше подозреваю, чем мисс Блай. Та просто неугомонная, любит совать нос во все дела и командовать. Но она вовсе не из тех, кто решится на физическую расправу, разве что по какой-нибудь дикой эмоциональной причине. — Таппенс помолчала и добавила, поежившись:
— А ты знаешь, я испугалась Амоса Перри, когда впервые его увидела. On показывал мне свой сад. Я вдруг почувствовала, что я… ну что я не хотела бы оказаться его врагом… или повстречаться с ним ночью в темном переулке. Мне показалось, что, хоть он и не насильник, он может запросто им стать, если его поведет в этом направлении.
— Ну что ж, — сказал Томми. — Амос Перри. Номер один.