Она потерла пальцами лоб, прогоняя головную боль. Было бы приятно поговорить с Катсуо, поделиться тревогами и сомнениями, но она не видела его со дня прибытия. Каждый раз, когда Эми спрашивала о нем, ей говорили, что он на тренировке. Эми не скрывала разочарования, ведь он не приходил к ней после этих тренировок.
Она вздохнула. Широ она не видела еще дольше. Она боялась, что он ворвется в храм, поняв, что во дворе идет бой, но, может, он не был так близко, чтобы заметить. Храм Шион был опасным местом для ёкая, особенно, когда все были встревожены.
Эми стоило рассказать ему, что происходит. Он, наверное, с ума сходил, дожидаясь ее. Кивнув, она пошла к двери. В коридорах было тихо, многие мико были снаружи, занимались делим. Она шла задумчиво по знакомым коридорам, пока ее внимание не привлек тихий разговор.
— Но этого не может быть.
Голос мико донесся из приоткрытой двери в конце коридора. Эми замедлила шаги, удивленная возмущением девушки.
— А зачем ей врать? — спросила другая мико.
— Мико Нанако редко ведет себя дружелюбно.
При имени Нанако Эми приблизилась к двери и с любопытством заглянула в щель. Четыре юные мико сидели кругом, сплетая шименава, пока говорили.
— Быть недружелюбной и врать — разные вещи, — заявила одна из них. — И эту историю уже не назвать безумием после того, что случилось во дворе.
Другая девушка недовольно фыркнула.
— Я бы хотела там быть.
— Нет. Это было ужасно, — руки девушки замерли. — Я никогда раньше не видела ками. Не знаю, верила ли я… но он был настоящим. И когда он заставил разверзнуться землю, поглотить Кимуру, я подумала, что ей конец.
— Но зачем ками хотеть убить нашу камигакари?
— Мико Нанако сказала, что Изанами предала остальных Аматсуками.
Девушки замолчали.
— Я всегда думала, что камигакари становятся бессмертными и живут вечно, — пробормотала одна из девушек. — Или живут, пока Аматэрасу не потребуется уйти к себе, а это может длиться веками.
— Тсукиёми долго использовал одного камигакари, и он все еще на вид двадцатилетний, как я слышала.
— Что будет делать Кимура? Она не знала, что умрет.
— Она все равно сделает это, — сказала та, что видела бой во дворе, так, словно это было очевидно. — Как она может иначе? Если она отступит сейчас,… это будет позорно.
— Но она не знала, когда выбирала. Я бы на ее месте сбежала.
— И я.
— Я тоже.
— Она не сбежит, как не сбежала бы я, — ответила девушка. — Вы видели, что она делала во дворе? Она может умереть в день солнцестояния, но как она может предать Аматэрасу теперь? Она нужна Аматэрасу и знает это.