Одноглазый, зараза, увидев торопыгу, сразу же развернулся к нему левым, незрячим боком и начал изучать стенку. Это чтобы потом заявить, что никакого Болтуна он не видел. А если что-то и прислышалось, то это не в счет. Мне же вдруг стало как-то нехорошо: что-то невидимое потекло из меня, в животе защемило, в ноги будто бы навалило камней, и я грузно осел на землю.
— А, ты сегодня утром лазил на Скалу-Над-Водопадом? — промямлил я.
Болтун широко улыбнулся и заглянул мне в ухо:
— Ага! Я так и знал! Ушки по утрам не чистим! И по вечерам, и вообще никогда. Поэтому плохо слышим других! Я ВЕСЬ ВЕЧЕР, ВСЮ НОЧЬ И ВСЕ УТРО БЫЛ С КОЛОСКОМ И ЗАВТРА ЖЕНЮСЬ! — Проорал он и спокойно добавил: Пойдем соль отдам, непонятливый ты мой.
Соль, соль, соль. Первая часть проблемы, кажется, решилась сама собой. С некоторой опаской, стараясь не касаться Болтуна, я поднялся с земли и двинулся за ним.
— Скок, — позвал меня Одноглазый. — Помни о крысах. Сейчас иди, забирай свою соль и бегом к Старику. К твоему приходу я ему уже все расскажу, но он любит слушать одно и то же от разных людей. Потом, сравнивает, перепроверяет…
— Да знаю, знаю. — Раздраженно отмахнулся я от Одноглазого.
— И не дай тебе твои боги не посмотреть. Я тогда не знаю, что с тобой сделаю.
К этому моменту я уже так устал, что лишь кивнул головой и потащился за Болтуном.
Колосок встретила меня плотоядной улыбкой.
— Я же обещала тебе, — промурчала она, облизывая мои ноги глазами.
— Ага, что-то припоминаю, — соврал я и поторопил Болтуна. — Давай быстрее.
Торопыга нерешительно попереминался, потом угрюмо посмотрел на меня, на Колосок, вздохнул, что-то пробурчал и отвалил неприметный камень слева от входа.
"Эге", — сказал я себе, увидев тайник.
— Ого! — воскликнул я, увидев его содержимое. — Где это ты взял столько?
— Я принесла, — горделиво светясь, поведала Колосок.
Я подождал, когда она лопнет от значимости, не дождался и спросил:
— Чего переехать решила? После своих вонючих Трав, да в наш рай, не круто ли будет?
— По делам мести, — поведала невеста и оскалилась, полагая, что загадочно улыбается.
Я придирчиво осмотрел выданные мне куски соли и обомлел:
— Помилуй, Болтун! Что это? Смотри: этот скол гладкий — его уже кто-то лизал!
Торопыга возмущенно фыркнул, но пользованный кусок заменил.
— Это я облизала его. Я попробовала их все. Ну или почти все, — сообщила нам Колосок и глубокомысленно добавила: Совсем как ты, Скок. Понимаешь меня?
— Угу, — опять соврал я.
Почти все — это не все. Отодвинув Болтуна в сторону, я начал рыться в его тайнике, выбирая куски с самыми острыми краями. Подумать только! А я ведь мог взять в рот то, чего касалась языком эта самодовольная дура. Но боги оберегли.