Майкл не представлял, что будет похищен на людной улице при свете дня. И не зверским злодеем, а обыкновенным кебменом.
Равнодушные пешеходы торопились мимо, продавцы на все лады расхваливали товар, а его член горел и подергивался, как живое существо, и не подозревал об опасности. Пальцы сжимали железную рукоятку дверцы, но не могли остановить кеб.
В экипаже удушливо пахло чьими-то духами, застоялым сигарным дымом и влажным сеном, и от этого у Майкла безумно кружилась голова. Словно его окружал хоровод безликих, безымянных седоков, которые никогда не узнают о безвестной старой деве и мужчине, которого она наняла, чтобы тот лишил ее невинности.
— Извини. — Ее тихий, размеренный голос показался Майклу неистовым ревом. Плечо в такт движению кеба прикасалось к его плечу и бередило сведенные от напряжения мышцы. — Я не имела в виду, что твоя внешность привлекает ненужное внимание.
Маршрут кеба мог завершиться в двух различных конечных точках, а у Майкла был двойной выбор. Сгрести в охапку Энн и выпрыгнуть на ходу или ждать, куда привезет его экипаж.
На тот свет или в его городской дом.
Если они попытаются выпрыгнуть, Энн поранится, быть может, даже убьется. А всего минуту до этого в ее голове роились мириады картин, как могут наслаждаться друг другом мужчина и женщина.
Ему, а не ей надо просить прощения.
— Я уже говорил тебе вчера. — Дыхание Майкла затуманило стекло. — Передо мной не надо извиняться. Никогда.
Солнечный луч сверкнул в витрине магазина, и лавина света на мгновение ослепила Майкла. Пальцы сжимали неподатливый металл рукоятки дверцы, а другая рука впилась в набалдашник трости. Золото казалось теплым и мягким, как тело Энн.
Это третий вариант. Трость всегда при нем, как кинжал и презервативы в тумбочке у кровати. Золотой набалдашник выворачивается, и палка моментально превращается в короткую шпагу. Милосерднее убить ее самому — быстро и безболезненно, а не слушать, как она молит о смерти.
Как умоляла Диана.
— Я по себе знаю, что значит стать объектом любопытства.
Сострадание этой женщины нервировало. Майкл резко повернулся к ней. В полумраке экипажа ее лицо казалось совершенно бледным, но глаза поблескивали. Ей было невдомек, что возница способен похитить людей и убить. И уж совсем не верилось, что похитителем станет мужчина, который нанят ею ради удовольствий.
Она прикасалась к нему, эта старая дева, которой только предстояло изучить, каковы ее желания. Накрывала его руку своей ладонью и ни разу не дрогнула от отвращения, когда чувствовала уродливые шрамы.