- А это значит, что стационарными телепортами никто больше пользоваться не будет.
- Большегрузные караваны, им придется ходить по старинке,- вдова прищурилась,- вы не журналист.
- Я так и знала, что не выйдет никого обмануть,- хмурюсь и решаю рискнуть,- это мы обнаружили вашего мужа. И нас пытаются выставить виновными в его смерти. Я в тот день видела его в первый раз.
- Это хорошо,- удовлетворенно кивнула вдова. – Есть надежда что убийцу найдут.
- Убийца уже мертв,- я отмахнулась,- вопрос в том у кого есть лишняя тысяча золотых чтобы заплатить такому профессионалу.
- Матерь божья,- ахнула вдова, прижимая ко рту узловатые пальцы.
- И я о том же. В свете новой информации, есть какие-то дополнительные сведения?
Негромкий, властный баритон распекал нерадивого слугу, облившего знатного господина красным вином. Я отвлеклась на секунду, в этот же момент служанка позвала вдову и та, извинившись, вышла. Я подошла к окну, подышала на кристально чистые стекла и нарисовала мизинцем схематичную пентаграмму. Оставив сие незамысловатое послание, я вышла на широкий балкон, сплошным кольцом охватывающий весь второй этаж. И пусть я уже выдала себя перед безутешной вдовой, я все равно продолжила делать карандашные заметки.
Двое мужчин в парадных мантиях механиков. Должно быть это представители Гильдии – только у них хватит ума прийти на похороны в нарядной одежде. Две юные, легкомысленные особы, одна безостановочно рыдает, вторая обнимает ее за плечи и оглядывается по сторонам. Держу пари что это студентки. «Ни одну женщину он не любил так, как науку». Сколько же их у него было?
Строгое черное платье, кокетливая шляпка и траурная вуаль до самого пола – Мелинда Ранте почтила своим присутствием похороны любимого. О чем весьма недвусмысленно говорит букет скорбных цветов. Эти цветы вдевают в петлицы одежд мужчины, выражая свое страдание без слез. И только беззаветно влюбленные женщины укладывают эти цветы к мертвому возлюбленному. Более глупого поступка Мелинда совершить не могла.
Возвращаюсь с балкона, и перехватываю эту влюбленную курицу на лестнице:
- Что ты творишь?
- Что делать, если свое неповиновение, свой бунт, ты можешь выразить лишь безмолвием? – невпопад отвечает леди Ранте.
- Дай мне цветы, Мелли,- я пытаюсь отнять хрупкий букет. – Погубишь себя!
- Я всегда завидовала твоему огню,- в прозрачных глазах горит безумный огонек. – Ты не боишься ни адских котлов, ни божественного негодования. И на мнение толпы ты уложила свой ювелирный молоток. Ты ведь так всегда говорила, да? Я тоже так хочу. Дай пройти.