**Наказаниям телесным и причиняющим физические страдания нельзя подвергать за преступления, причиной которых является спесь, поскольку страдания являются питательной средой таких преступлений и окружают совершивших их ореолом славы. Бороться с этими преступлениями целесообразнее всего осмеянием и бесчестием. Эти наказания сбивают спесь с фанатиков, выставляя их на посмешище презрительной толпы. Влияние такого рода наказаний столь значительно, что сама истина медленно и с большим трудом от него освобождается. Так, противопоставляя силу силе, а мнение мнению, мудрый законодатель искореняет в народе восторженное отношение и преклонение перед принципами, нелепое происхождение которых искусно вуалируется путем подмены этих принципов хитроумными выводами, сделанными на их основе.**
Вот способ добиться гармонии между неизменной и вечной природой вещей, находящейся в постоянном движении, а потому и уничтожающей все стесняющие ее ограничения, и преходящими отношениями, которые строятся на ее основе. Не только изобразительное искусство остается верным принципам подражания природе. Сама политика, по крайней мере истинная и обоснованная, подчиняется этому принципу, ибо она есть не что иное, как искусство наилучшим образом управлять неизменными чувствами людей и умиротворять их.
Тот, кто нарушает общественное спокойствие, кто не повинуется законам, то есть кто не выполняет условия, обеспечивающие сосуществование и взаимную защиту людей, должен быть изгнан из общества. Вот почему мудрое правление, поощряя труд и полезную деятельность, отвергает тот вид политического тунеядства, который строгие моралисты путают с праздностью, проистекающей от накопленного трудом богатства, праздностью, которая становится все более необходимой и полезной по мере того, как значение гражданского общества возрастает, а государственного управления уменьшается. Я называю политическим тунеядцем того, кто не приносит обществу никакой пользы ни трудом, ни богатством, кто приобретает, никогда не теряя; того, кого простой люд почитает с идиотским восхищением, а мудрый презирает, сочувствуя его жертвам. Это - человек, не имеющий стимула к активной деятельности, которая заключается в удовлетворении потребностей, связанных с необходимостью сохранять и приумножать жизненные блага. Он отдает политическим страстям - не менее сильным, чем другие человеческие страсти, - всю свою энергию. Не является политическим тунеядцем тот, кто наслаждается плодами пороков или добродетелей своих предков и за свои наслаждения расплачивается хлебом насущным с трудолюбивой бедностью, которая ведет мирными средствами молчаливую войну усердия с праздным богатством, вместо сомнительной кровавой войны с властью. Поэтому закон, а не блюстители нравов с их аскетической моралью воздержания должны определять, какое тунеядство подлежит наказанию.