— Вы будете снова танцевать со мной?
— Почту за честь, лорд Сафир.
Синее пламя сверкнуло в бирюзовых глазах. Он тоже помнил уроки, признания, исповеди. В молчании он повел ее на площадку для танцев. Так же молча и неторопливо она подняла левую руку и положила на его плечо. Он держал ее гораздо ближе положенных восемнадцати дюймов, и это было приятно. Теплое дыхание касалось ее уха. Тепло, интимная близость, все то, чего она была лишена так долго.
Боже мой! Как она сможет дальше жить с Эдвардом?
— Что бы ни случилось, я хочу, чтобы вы дали мне обещание. Как вы можете дышать в таком туго затянутом корсете?
Она упрямо сжала губы. Эмма по указанию Элизабет затянула на ней корсет туже обычного, чтобы поддержать ее» коровье вымя»и рыхлые бедра.
— Где вы научились так хорошо танцевать, если не посещаете балы?
Тихий смешок вырвался у него из груди.
— Есть балы и… балы, дорогая.
— Это там, где танцуют голые женщины? — спросила она ехидно.
— Ну да, некоторые из них, — лениво подтвердил он.
Это прозвучало так, словно мысль о том, как он танцует с ней, а ее обнаженная грудь легко касается его пиджака, показалась ему очень привлекательной. Не может быть! Эдвард совершенно ясно дал понять, что полногрудые женщины не привлекают мужчин.
— Так что я должна пообещать?
— Я хочу, чтобы вы никогда не забывали о том, что у вас есть право на сексуальное удовлетворение.
Элизабет выпрямилась.
— Здесь не Аравия, лорд Сафир.
— Я хочу, чтобы вы никогда не забывали о том, что мужчина может дрожать от страсти… точно так же, как и женщина.
Элизабет попыталась отстраниться, однако танцующих было слишком много, и она ничего не добилась.
— Я хочу, чтобы вы пообещали прийти ко мне, когда горечь одиночества станет невыносимой.
Она перестала бороться.
— Я не совершу прелюбодеяния, лорд Сафир.
— Брак — это нечто большее, нежели несколько слов, произнесенных перед алтарем в церкви. Вы не можете совершить прелюбодеяние, если не живете с мужем по-настоящему.
— У меня двое детей.
— Ваши сыновья скоро станут мужчинами. Кто у вас тогда останется, дорогая?
Эти слова отозвались болью в ее сердце.
— А кто есть у вас, лорд Сафир? — парировала она резко.
— Никого. Вот почему я знаю, что слишком скоро горечь одиночества становится слишком велика, чтобы нести ее в одиночку.
— Но вы-то переносите одиночество достаточно хорошо.
— Я вынужден так жить.
— Ну и я обязана.
— Нет, вы не обязаны.
— Но мужчина и женщина… между ними может существовать полное слияние души и тела, верно?
— Я надеюсь на это.
— Но вы не уверены?
— Теперь уверен. Да, дорогая, мужчина и женщина могут слиться в единое целое.