— Вот ты сюда как попала?
Она бы рассказала свою историю, если бы сначала поделились с ней. Но с ней не поделились.
— Тебе какая разница?
— Да не спеши ты с выводами…
Но Рим уже сделалась упрямой, злой — собиралась докурить, сложить окурок в каменную выемку у колонны.
Лин же не оставляла попыток невидимую дверцу распахнуть.
— Еще раз скажи, ты где живешь? Как найти твою комнату?
— Нафига тебе? В подруги набиваешься? Вот была бы ты учеником… А так, ты все равно скоро свалишь.
Через минуту Белинда осталась на этаже одна — косые лучи закатного солнца, сквозняк, длинные тени колонн.
«Все равно скоро свалишь».
Тишина; крытые золотым светом верхушки гор.
Все верно. Скоро свалит.
И почему-то тоскливо. Откуда-то из недр сознания подкралась робкая мысль о том, что ей хотелось бы стать учеником — да, страшно, но хотелось бы, — вот только не вышла она для этого ни ростом, ни выносливостью, ни сноровкой. Наверное. Духом в первую очередь не вышла.
Может, вышла?
К чему лелеять дурацкие надежды? Ведь для тренировок нужна уверенность в себе, мощная мотивация, несгибаемое намерение стать лучше, чем ты есть сейчас.
А она? Она, как потрепанный щенок, который смотрит на то, как стройно и ладно маршируют породистые псы. Куда ей — кудлатой и вшивой?
«Вот именно».
Горел жидким золотом закат; догорела до фильтра сигарета. Новую Лин решила не прикуривать — затолкнула окурок в углублении меж камней, тяжело вздохнула и побрела, шаркая плоской подошвой чужих полусопог, одетых на босу ногу, прочь.
* * *
«Чего ты боишься? Ты могла бы попробовать…»
Лин отсиживалась в своей комнате. Наблюдала, как в печке прогорают дрова, слушала шаги проходящих мимо двери людей, упиралась рассеянным взглядом в темно-серый каменный рельеф противоположной, соседствующей с кухней стены. Настроение для прогулок пропало после разговора с Рим: «Ты здесь чужая».
Да, чужая и скоро уйдет. К чему гулять, наслаждаться тишиной, рассматривать удивительную роспись колонн, гадать, чем занимаются за закрытыми дверями монахи? Это не ее жизнь. Тут все чужое.
«Ты могла бы попробовать».
Попробовать что?! С каких пор «херня» пребывала на ее стороне? Или же это «не ее» сторона, а просто очередная возможность унизить обладательницу черепной коробки? Какие, в зад, тренировки, если она и физкультурой-то никогда не занималась? Осрамиться уже на пробных занятиях перед Мастерами и учениками? У нее ни гибкости, ни растяжки, ни «дыхалки» — она же курит…
Рим тоже курит.
Рим… при чем здесь Рим? Мало ли, что она курит, — может, это какая специальная трава-стероид?