Когда Геринг показал Гиммлеру портрет Гитлера, будто бы служивший Рему мишенью для стрельбы, Гиммлер только рассмеялся:
- Плохая работа, - сказал он, - да, совсем неважная работа. Тот, кто изготовлял эту картинку, повидимому, не знал, что фюрер в последние дни снимает панцырь только тогда, когда садится в ванну. И то, если двери ванной комнаты хорошо заперты. - Он вынул перо и нарисовал на лбу Гитлера несколько аккуратных кружков. - Вот как должен упражняться тот, кто хочет быть ему страшен. Сюда. - Он постукал обратным концом стило по лбу портрета. - Только сюда!.. Это может еще показаться убедительным, если вы докажете, что практикующийся научился всаживать пулю в пулю. - И, подумав, прибавил: - Я пришлю вам то, что нужно.
И действительно через день Кроне привез Герингу новый портрет. На нем изображение Гитлера было выполнено в гораздо более натуралистичных тонах и в крупном масштабе. Лоб фюрера носил следы попаданий пистолетных пуль.
- И вот еще, - почтительно сказал Кроне, передавая Герингу два пистолетных патрона. - Фюрер должен знать, чем всегда заправлена обойма господина штаб-шефа: одна разрывная пуля, другая отравленная, одна разрывная...
- Боже милостивый! - патетически воскликнул Геринг. - Неужели он не поверит даже этому?
Кроне дал совет:
- Пусть этот портрет свезет господин Геббельс. Убеждать - его профессия.
- Вы правы! - Геринг не скрывал облегчения, испытываемого от подобного решения. - Вы правы, как всегда, мой умный Кроне!
Он тут же позвонил Геббельсу и условился обо всем.
С этим было покончено, и, казалось, Геринг мог успокоиться. Вместо того в течение последующей беседы глаза его беспокойно перебегали с лица Кроне на его руки, бегали по самым, казалось бы, неинтересным предметам обстановки. Кроне быстро понял, что толстяк взволнован, хочет, но не решается о чем-то говорить. Кроне решил ему помочь, чтобы выудить еще что-нибудь, что может оказаться полезным и ему самому. Наводящими вопросами Кроне вызвал его на откровенность. Эта откровенность оказалась действительно интересной: желая "чистки", сам подталкивая на нее Гитлера, Геринг, оказалось, боялся ее. Он боялся дальнейшего развития событий после того, как силами гестапо и СС, может быть даже при содействии рейхсвера, будет покончено с Ремом и со всеми преданными ему людьми. Разумеется, конец Рема - это конец тучи, способной разразиться неожиданной грозой и покончить со всеми ними, до Гитлера включительно. Но вот в чем заключался вопрос: расправившись с Ремом и его приверженцами, остановится ли Гиммлер? Какие тайные директивы получил он на этот счет от молчаливо сидящих на Рейне промышленных князей? Не расходятся ли эти директивы с тем, что хозяева Германии приказали Герингу и Гитлеру? Где гарантия, что, ликвидировав штурмовика Рема, Гиммлер не разделается и с Гитлером?.. Рейхсвер?.. Не может ли случиться, что генералы рейхсвера будут сидеть сложа руки и смотреть, чем кончится дело, а может быть, исподтишка и помогут Гиммлеру?.. Все казалось Герингу до крайности запутанным и неверным. Он не верил никому и ничему...