Выжить.
Это то, что мой консультант всегда говорил мне дома. Я не была жертвой. Это была не моя вина. Я выжила, и чтоб остаться живой мне надо продолжать жить. Я могла пройти через все движения жизни и делать вид, что все в порядке. Но глубоко внутри я была просто напуганной маленькой девочкой, которая всегда касалась своей сумки, чтобы убедиться, что ее газовый баллончик там. Я смогла рассказать свою историю Трею, и у меня словно камень с души упал. Теперь пришло время рассказать кому-то еще, другим жертвам.
Почувствовав, как слезы заполнили мои глаза, я сделала глубокий вздох, прежде чем начать говорить.
— Я здесь, потому что перевелась в Центральный, чтобы убежать от вины, которую чувствовала после того, как меня изнасиловали. Я никогда не решала эту проблему. Это только ухудшало ситуацию.
Это был первый раз, когда я признала это вслух, и наконец-то тяжесть, которую носила на своих плечах, ушла. У меня все будет хорошо. Я надеялась на это.
***
После множества слез и коробки салфеток, я почувствовала, что наконец-то могу опять дышать. Но у меня также было урчание в животе, и я поняла, что голодна. Когда добралась до дверей своей квартиры, я услышала смех Сэм. Отлично. Я не хотела иметь дело с ней и Маком, которые были под кайфом на диване.
Но когда открыла дверь, там были не Сэм и Мак, а Сэм и Трей. Я была удивлена, увидев Трея, сидящего на кресле, и Сэм на диване, смеющихся и похлопывающих ее колено.
— Гм, какого черта здесь происходит? — спросила я.
Сэм ахнула и встала.
— О, привет! Трей весь день ходил, ища тебя, и я, в конце концов, впустила его. Он пытался убедить меня, что я — приватный консерватор. Он на самом деле смешной.
Мои глаза переместились к Трею. Он медленно встал, поправляя воротник. Он не был похож на моего обычного консерватора. У него была печаль в глаза, которую я никогда не видела.
Сэм вырвала нас из этого транса громким покашливанием:
— И на этой ноте я, пожалуй, оставлю вас одних.
Сэм схватила сумку со стойки, и я услышала, как захлопнулась дверь, но не смотрела, как она уходит.
— Привет, Мон, — сказал Трей, делая несколько шагов ко мне.
— Привет.
Он положил руки в карманы, делая еще один шаг ко мне.
— Слушай, насчет вчерашнего вечера.
Я подняла руку вверх.
— Ты не должен ничего говорить. Я перешла границу. Я испугалась. Извини.
Трей покачал головой и наконец прошел через всю комнату, чтобы встать передо мной.
— Нет, я был не прав. Я был бесчувственным придурком. Иногда жизнь — это не все, что политически правильно. Речь идет о том, что правильно. А правильно то, что я люблю тебя, что бы ни случилось. Я слишком остро среагировал на презервативы. Если мы к этому оба готовы, то нет ничего страшного, чтобы быть к этому подготовленным. Даже если мой отец за воздержание во время учебы, то это не значит, что я придерживаюсь такой же политики. Если ты о ком-то заботишься, то нет причины не принимать меры предосторожности, поэтому ты не попадаешь в ситуацию, где ты должна сделать выбор. А я забочусь о тебе, Моника, и хочу сделать этот выбор вместе с тобой. Я не хочу потерять тебя и не хочу быть без тебя.