Когда Трей выехал по кругу в сторону, показался открытый гараж на шесть машин, а с булыжной мостовой я могла видеть край плавательного бассейна и двор, который был размером в восемнадцать лунок. Он, вероятно, мог быть из идеально зеленого ландшафта с массивом из разноцветных цветов.
Трей подъехал к парку и уставился в переднее окно.
— Пожалуйста, только не делай какие-либо «умные» комментарии о моем доме.
Мой рот широко открылся. Вот как он обо мне подумал?
— Я не собиралась. Я подумала, что он красивый, — заикаясь, сказала я.
Он выключил зажигание с глубоким вздохом, а затем повернулся ко мне. В его зелёных глазах отражалась тяжесть всего мира.
— Извини, не хотел показаться ничтожеством, просто я нервничаю. Такого раньше не случалось. Я никогда не делал ничего такого, чтобы претендовать на встречу с отцом.
Я положила руку ему на бедро и слега его сжала.
— Слушай, что бы ни случилось, мы через это пройдем. Мы не можем изменить то, что уже произошло, но мы можем двигаться дальше. Мы можем сделать это вместе.
Наконец-то у него появилась улыбка.
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты могла бы стать великим политиком?
Я придвинулась ближе, вдыхая запах его дорого одеколона.
— Демократическая партия звонит мне каждый день.
Он уткнулся в меня носом.
— У тебя есть я до слова на буку «Д».
Я оставила быстрый поцелуй на его губах.
— Тогда нам лучше зайти внутрь до того, как мой телефон начнет звонить от всех моих советников.
Трей открыл дверь и вышел, обежал вокруг к другой стороне и открыл мою дверь. Я позволила ему взять меня за руку и последовала за ним, чтобы взять наши сумки из багажника.
— Ты уверенна, что готова к этому? — спросил Трей, вешая через плечо наши сумки и хватая меня за руку свободной рукой.
Я сделала глубокий вдох и задержала дыхание.
— Готова как никогда раньше.
Я последовала за ним по дороге, вдоль которой росли розы до входной двери. Она была оформлена белыми колоннами, а над головой располагался балкон. Трей позвонил в дверной звонок, и звон, который был похож на песню «да здравствует Шеф», прозвенел изнутри. Я думала, что эта песня была создана для того, чтобы играть, когда президент входил в комнату, но она могла быть для любой политической фигуры или губернатор был очень самоуверенный. Не хотела думать, что из этого было верным.
Я была удивлена, когда женщина, в которой я узнала маму Трея, открыла дверь. Я полагала, что у них есть для этого слуги. Она выглядела как по телевизору с крашеными белыми волосами, большой белоснежной улыбкой и в облегающем розовом юбочном костюме.