Когда Инга узнала, что Силса отправят с заданием, она, несмотря на строгое запрещение видеться и говорить с ним, нашла его и сказала:
- Куда тебя посылают?
- Вот это чудесный вопрос! Учили тебя учили...
- Конечно, глупый вопрос, - согласилась Инга. - Но... мы же должны быть вместе?
- Должны! - ласково передразнил Силс.
- Так почему же они не могут послать меня с тобой? Разве я не могу стать твоей напарницей?
- Можешь, именно можешь, - ответил он, беря ее руки в свои. - Если бы это... - Он не договорил и потянул Ингу к себе. Но она оттолкнула его.
- Я пойду к ним, скажу им, что я...
- Молчи! - Силс в испуге зажал ей рот: - Если ты скажешь это им - нам уже никогда не видеться! Именно: никогда!
Инга прильнула к нему и зашептала торопливо, так, что он едва разбирал слова:
- Там тебя не должны поймать и уличить как преступника. Понимаешь? Ты должен ждать меня.
- Ждать тебя? - с удивлением прошептал он.
- Если они не пошлют меня, я убегу сама...
- Молчи!
- Убегу, - настойчиво повторила она. - И мы будем...
Он прижал ее к себе.
- Глупенькая... Именно глупенькая. Кто же выпустит тебя?
- Я сказала: убегу... Ты знаешь меня, Карлис. И ты должен ждать. Спрячься так, чтобы никто тебя не нашел. Только я буду знать, где ты. - Она шептала словно в забвении. Губы помимо воли произносили то, чего хотело сердце.
Силс обхватил ее шею.
- Именно, глупенькая, - ласково повторил он. - Я же буду там не один. - Он едва не произнес имени напарника, но вовремя остановился: никто, кроме двоих, засылаемых в Советский Союз, не должен был знать их имен.
- Кто?.. Скажи кто? - Ее губы касались его губ. - Кто?
И так же губы в губы он прошептал:
- Круминьш.
Она еще крепче прижалась к нему всем телом, и ее губы прильнули к его губам.
Весь дом уже спал, когда Инга неслышно прокралась в комнату, где жила вместе с Вилмой Клинт. Разделась и осторожно разбудила подругу:
- Подвинься
Вилма поняла: Инга хочет сказать что-то очень тайное. Так, лежа в одной постели и накрывши головы одной подушкой, они могли шептаться без страха, что их услышат шпионки матери Маргариты. Ни у кого из живущих в этом доме не было уверенности, что в стенах нет отверстий для подглядывания, что под мебелью или в вентиляционных решетках не стоят аппараты подслушивания. Мать Маргарита желала знать каждое слово, произносимое в доме, хотела знать все, что делают и что думают ее питомицы.
Но ни ушам шпионов, ни аппаратам подслушивания не удалось рассказать матери Маргарите, о чем шептались той ночью Инга и Вилма. Когда дежурная надзирательница, словно невзначай, заглянула к ним в комнату, обе пансионерки лежали в своих постелях и самое чуткое ухо не обнаружило бы ничего неестественного в ровном дыхании спящих.