твердым. Он был как сталь. И если в романах, купленных мной летом в магазине подержанной книги, была хоть толика правды, этот кусок стали, вероятно, был столь же гладким, как бархат. Мне придется подождать, чтобы выяснить это наверняка. На то, чтобы набраться мужества, которое мне понадобится для непосредственного контакта с половым членом, потребуется нечто большее, чем несколько глотков водки.
Я абстрагировалась от звуков, издаваемых другими, и представила, что мы в комнате вдвоем. Когда он скользнул рукой под мою блузку, я даже не возразила. Когда он задрал мою блузку, опустил чашечку лифчика вниз и обвёл языком вокруг моего соска, я совсем не возражала. Может, мне стоит пересмотреть ту часть про «набраться мужества» и попытаться выяснить, что же у него в штанах.
Я скользнула рукой под пояс его джинсов, он проделал то же самое со мной. Я вообще не думала о микробах. И когда он попал в правильное место, я возжелала узнать кто же он, чтобы иметь возможность выкрикнуть его имя в знак признательности.
И в этот момент Хоуп решила, что уже достаточно.
- Я хлопну в ладоши пять раз, – заявила она и начала отсчет.
Он замер на секунду, а затем быстро убрал свою руку. Я застегнула молнию и пуговицу на джинсах и оказалась на своей подушке к тому времени, как Хоуп досчитала до одного.
Хлоп. Хлоп. Свет зажёгся. Я избегала встречаться с кем-нибудь глазами и начала ковырять лак на ногтях. Хоуп снова включила телевизор, но я все еще боялась смотреть на остальных. Их молчание делало всё ещё хуже. Я не могла оставаться в этом подвале больше ни секунды.
Схватив свой пластиковый стаканчик с пола, я встала.
- Пойду, добавлю, – пробормотала я, направляясь к лестнице из подвала. Я поднялась в кухню налить себе ещё выпить. Чего-нибудь покрепче. Мне это было необходимо.
Я стояла у стола спиной к лестнице, когда услышала, что кто-то поднимается. Слишком смущённая для того, чтобы столкнуться с кем-нибудь при ярком свете, я выпила свой напиток, не оборачиваясь. Я услышала за своей спиной шаги, медленные и осторожные, а затем рука на моей заднице заставила меня развернуться и столкнуться с моим таинственным компаньоном по поцелуям.
Бен. Передо мной стоял Бен Оджи. Я была слишком напугана, чтобы посмотреть ему в лицо, но узнала его по цитате Джима Моррисона на футболке «Это самая странная жизнь, которую я когда-либо знал».
Я опустила взгляд на его конверсы от Чака Тейлора. Кто-то использовал чернильную ручку, чтобы нарисовать химические символы на белой части ботинок. Бен был самым умным парнем в нашем классе. Он был на год моложе нас, потому что перескочил второй класс. Но он не был одним из тех гениальных ботаников, которые заставляли всех окружающих чувствовать себя тупицами. И он стал выглядеть круто.