– Мам, не переживай будет тяжело скажи мне, я думаю Тимур не откажет в помощи, – голос стал ласковым, маму всё-таки было жалко.
– Хорошо, я поняла тебя. Полагаю, ты и в больницу к нему не пойдёшь?
– Не за чем мне. Но можешь от меня «Привет» передать, так и быть.
Дания сидела придавленная новостью, как бы она его не ненавидела, мама права, отец всё же. Девушка тряхнула решительно головой. «Нечего жалеть, одним извергом на земле меньше.»
– Что случилось? – Тимур обнял девушку и понял, что она даже не пытается отстраниться.
– Отец заболел, врачи говорят, самое большое пол года проживет, – с неожиданной для себя грустью промолвила Дания и прижалась к мужу всем телом.
– Зло возвращается злом во много раз сильнее. Тебе его жалко?
– Я и сама не знаю. Не хочу о нём говорить. Обними меня покрепче, я замёрзла, – смущённо произнесла Дания.
Тимур заметил, как покраснели её щёчки и потянул к себе.
– Садись ко мне на колени, – ласково проворковал он.
Тимур обнял её прижимая к своей груди. « Жена, моя жена. Это странно, но я больше не хочу с ней расставаться. Она всегда должна быть рядом. Уже две недели прошло, как она ходит к Людмиле Ивановне. Как хорошо, что мне посоветовали обратиться именно к ней.» Булатов поцеловал девушку в макушку и тихо спросил:
– Дани, ты разрешишь мне один маленький поцелуй?
Она не ответила, но слегка кивнула головой. Сердце пропустило удар и побежало вскачь, когда Тимур приблизил свои губы к её. Сначала это было легкое прикосновение, Дания почувствовала, как снова краснеет, но желание отстраниться, не возникло. Она инстинктивно чуть приоткрыла губы, позволяя большее и удивляясь самой себе. Тимур расценил это как приглашение и углубил поцелуй, пьяная от него и возбуждаясь. Через пару минут брюнет отстранился, тяжело вдохнул и прошептал ей в самые губы:
– Если мы будем продолжать, я могу сорваться, – голос стал чуть хриплым от возбуждения.
– Я пойду поставлю чайник. Ты хочешь чаю, Тимур? – затараторила Дания и поспешила встать, а мужчина не стал её удерживать.
– Хорошая идея, – засмеялся Тимур.
Прошёл месяц, Хабибу становилось хуже, он лежал дома на кровати беспомощный, и пил сильно действующее обезболивающее. Теперь только и оставалось ползать от кухни до кровати, и от кровати до уборной. Он злился, выплескивая всю злобу и желчь на близких. Теперь мужчина понимал, если начать ещё и кулаками махать, то стакан воды некому подать будет. Бизнесом заниматься стало некому и он решил продать свои ларьки.
– Хабиб, зачем продавать, я могла бы делами заниматься, – сказала жена.