– Вы с леди Кей как нельзя кстати подвернулись под руку. – Тернер потянулся в кресле и зажмурился. – А теперь вот проблема… Но, думаю, она все еще тебя любит, так что…
– Что дает вам основание так думать? – с трудом выдавил Эдмунд.
– Я позволил себе нанести визит твоей жене, и…
Слова незваного гостя заставили хозяина кабинета вскочить на ноги.
– Да не волнуйся ты так: она не в моем вкусе, кожа да кости. – Тернер выставил руки ладонями вперед, призывая его к спокойствию. – Что ж ты такой нервный-то стал, а?
– Вон! – прошипел Эдмунд, обходя стол.
– Выслушай меня – от этого зависит репутация твоего семейства.
Эдмунд на секунду остановился.
– Ну наконец-то! – широко улыбнулся Тернер. – Вот что мне от тебя нужно: нанесешь визит в особняк Хавьера и выведаешь у леди Кей, где хранятся камешки. Соблазняй, угрожай – делай что хочешь. Она знает, где они: Шерингбрук видел их на ней. А как только все выяснишь, дай знать.
Эдмунд навис над гостем:
– Я не стану этого делать. Вон!
– Я знал, что ты можешь повести себя… необдуманно, – быстро проговорил Тернер. – Имей в виду, леди Кей все узнает, если не согласишься.
– Вон! – Эдмунд схватил Тернера за руку и выдернул из кресла. – Немедля!
– Подумай, что для тебя важнее: неужели хочешь, чтобы она возненавидела тебя за твои секреты? Да и какое тебе дело до чужих драгоценностей?
– С чего бы ей вам верить? Вы для нее мистер Беллами.
– У меня есть письма твоей матери – это лучшее доказательство. Если показать их леди Кей, мне уже не придется признаваться, что я Тернер. Но даже если об этом решишь сказать ей ты, кому она поверит: мужу или другу?
Каким-то образом Тернеру удалось высвободить руку, и, выпрямившись, он заявил:
– Мне и правда пора. Завтра я вернусь, и ты скажешь, что решил. Если этого не сделаешь ты, мне придется заняться леди Кей. Но так или иначе я заполучу эти рубины.
Содрогнувшись от отвращения, Эдмунд с трудом удержался, чтобы не схватить негодяя за грудки.
– Прочь отсюда! Я не хочу больше слышать ни единого слова.
– Да я уже все сказал, – заявил Тернер с порога кабинета. – Итак, до завтра.
– Вон! – захлопнул за ним дверь Эдмунд.
От воцарившейся тишины звенело в ушах, перед глазами мелькали черные точки. Неуклюже обогнув стол, Эдмунд рухнул в кресло, закрыл глаза и принялся ждать, пока восстановятся зрение и слух.
Сколько так просидел: минуты или часы, – Эдмунд не мог сказать, но головокружение прошло, снова вернулась ясность мысли.
Да, его родовое гнездо в Корнуолле кишело зловещими тайнами. Годами Эдмунд вынужден был скрывать их от мира ради сестер, матери, а теперь и Джейн, – самых близких ему женщин, которых обязан был защищать. Чтобы не напоминать им о боли и тайнах, он предпочел одиночество и жизнь от них вдали.