– Верно.
– Так ты не считаешь… – Джейн замолкла, а когда заговорила снова, голос ее был ровным и совершенно бесстрастным. – Я рассчитывала провести этот вечер с тобой, пусть не весь, хотя бы часть.
– Я же с тобой…
– Неужели?
От ее долгого испытующего взгляда у Эдмунда все внутри сжалось. Ведь мыслями он действительно был далеко отсюда: наполовину в Корнуолле, наполовину в прошлом, – так что для нее места не оставалось вовсе.
– Разумеется!
Этим вечером ему пришлось так много лгать, но по обыкновению он использовал ложь во благо и надеялся, что Господь не будет к нему слишком строг.
– А ведь и я могла бы быть одной из тех несчастных, Эдмунд: даже если бы когда-нибудь и попала на бал, то наверняка сидела бы в самом дальнем углу. Возможно, тогда ты и мне уделил бы немного времени?
– Мы пришли вместе, я рассчитывал, что так будет до конца вечера, но потом ты попросила меня уйти.
По недовольной гримасе и вздоху было ясно: такой ответ пришелся Джейн не по вкусу.
– А теперь ты на меня злишься. – Эдмунд отвернулся, но краем глаза продолжал наблюдать за супругой. – Почему?
– Если ты не понимаешь…
– Умоляю, не надо заканчивать фразу словами «то я не собираюсь объяснять».
Джейн побледнела.
– Вообще-то, я хотела сказать, что ты еще больший болван, чем я думала.
Эдмунд поднял голову.
– Ты действительно так считаешь?
Джейн неловко поежилась.
– Я думаю так не только о тебе, но и о себе.
Эдмунду хотелось, чтобы она взяла свои жестокие слова обратно. Кажется, ему так и не удалось осчастливить жену, несмотря на все старания и попытки.
– Джейн…
Голова жены в ответ на его растерянный оклик еле заметно повернулась в его сторону, как цветок, что тянется к солнечному свету. Однако сейчас она так же мало походила на нежный цветок, как и он на яркое солнце.
Эдмунд задумался, не зная, что еще сказать, как загладить свою вину и унять боль, случайно ей причиненную?
Он должен был подумать о ее желаниях. Поездка на бал была ошибкой: снова напомнила ей о неготовности стать частью высшего света, – но что же тогда?.. Джейн терпеть не могла притворство и, судя по всему, обожала путешествия, но он готов сейчас ей дать лишь то, что можно купить в магазине: наряды, украшения, подарки… – осыпать ее роскошью с ног до головы. Больше всего ему хотелось, чтобы она не сожалела о принятом решении и не считала их совместную жизнь суровым и горьким испытанием.
– Если хочешь, можем завтра поехать кататься на Бонд-стрит, и ты выберешь себе все, что пожелаешь.
Эдмунд улыбнулся, но Джейн ничуть не смягчилась: ее лицо так и осталось непроницаемой маской. После затянувшегося молчания она, в конце концов, холодно произнесла: