— С-с-спасибо, — сказал я ему, когда снова смог говорить.
Эммет сидел на своем месте, выпрямившись, и смотрел на мои колени.
— Я извиняюсь, если сказал что-то не то. Я пытался практиковаться, но воочию это сложнее.
— Ты практиковался?
— Да. Я давно хотел с тобой познакомиться.
— Ты… хотел со мной познакомиться? Давно?
— Да. — Он стал покачиваться, сидя на скамье, переместив пристальный взгляд на дерево. — Я хотел произвести хорошее первое впечатление, но вместо этого вызвал у тебя приступ паники. Прости меня.
Меня наполнил тупой и неприятный стыд.
— Это не из-за тебя. Я… запутался. Мне было стыдно признаться, что я не хочу учиться.
— Это большие перемены. Ты должен сказать родителям, что тебе необходимо все делать постепенно.
В моем горле зародился горький смех.
— Они говорят, что мне придется это сделать.
— Мне жаль. Это низко с их стороны.
Я не знаю, почему сделал это. Даже когда слова уже сформировались на моих губах, мозг пытался меня заткнуть, но Эммет превзошел все мои ожидания, и, видимо, когда это случилось, мои чувства отключились. Вместо того, чтобы оправдывать родителей, пробормотать «да, расскажи мне» или что-то еще, я выпалил:
— У меня депрессия.
— Оу. Ты имеешь в виду СДР? Серьезное депрессивное расстройство? Клиническую депрессия?
Я кивнул, стыдясь до кончиков пальцев.
— У меня… в школе был нервный срыв. Последние две недели я не ходил на занятия. А окончив школу, не пошел на выпускной, иногда мне не верится, что все это произошло на самом деле. Я все еще стою там, перед классом, теряя сознание из-за того, что мне не хватает воздуха. — Тот ужасный день, всплывая в памяти, затмевал разум. — Мой врач хочет, чтобы я начал принимать лекарства, но родители запрещают это делать.
— Современное антидепрессивное лечение увеличивает количество моноаминов>4 в синапсах>5, и клинически доказано, что во многих случаях это поднимает настроение и облегчает депрессивные симптомы. Иногда для того, чтобы подобрать нужный препарат, требуется время, и некоторым людям они не помогают, особенно если не добавлять беседы с психиатром, но для ряда пациентов они эффективны.
То же самое сказал мне врач в мае, но, кажется, сейчас я понял ненамного больше. Это укрепило мое мнение о том, каким умным был Эммет, хотя казалось, мне придется сочинять маленькие предложения, чтобы он меня понимал. Я хотел спросить его об этом, но мог думать лишь о том, что именно с ним было не так, и это ужасно.
— Откуда ты так много знаешь о депрессии? — спросил я вместо этого.
— Я читал об этом. В тринадцать лет у меня был депрессивный период, и я исследовал свое состояние. Лекарства не желательны для подростков, за исключением особых обстоятельств, так что я практиковался в медитации. Также мне помогло то, что я перешел на домашнее обучение. Сейчас у меня иногда возникает беспокойство, но я пытаюсь вносить в свою жизнь нововведения и избегаю стрессовых ситуаций.