Салли положила руку на плечо Джереми и тихо что-то ему зашептала. Я не слышал, что она говорит, акцентируя внимание на том, что она знает, как следует к нему прикасаться, чтобы успокоить его, в отличие от меня, который минут пять размышляет, как это сделать, а потом уговаривает себя решиться на это прикосновение.
По крайней мере, Дэвид не сможет прикасаться к Джереми.
Я старался успокоиться. Гудок сказал мне о приближении поезда, и я подошел к краю крыльца, чтобы посмотреть на проезжающие мимо вагоны. Три двигателя, тридцать пассажирских вагонов цвета карамельного сиропа и двадцать товарных вагонов. Никто не прерывал меня, пока я считал вагоны, и, когда поезд прошел, мне стало лучше.
Но лишь слегка.
Я повернулся к Салли и посмотрел на стоящего рядом с ней Джереми, заметив его красные глаза и учащенное дыхание. Я провоцировал начинающийся у него приступ паники, и, несмотря на то, что я жалел об этом, злиться перестать я не мог.
Я должен уйти. Уйти прямо сейчас.
— Чего ты хочешь, Эммет? — спросила Салли.
Мне хотелось, чтобы Дэвид исчез, но этого не произойдет, поэтому уйти придется мне. Я хотел пойти в дом к своим родителям. Он находился всего в полутора кварталах отсюда, и из окна гостиной в «Рузвельте» я мог видеть окна своей старой спальни. Сначала Салли хотела проводить меня, потом позвонить моей маме, но я разозлился.
— Я уже взрослый! Я могу навестить свою мать самостоятельно!
Салли заставила меня позвонить ей, когда я приду к маме, и попросила позвать маму к телефону, чтобы та могла поговорить с ней. Это разозлило меня еще сильнее. Я передал маме мой телефон и поднялся в свою комнату. Пространство не было пустым, но я чувствовал, что моя комната больше мне не нравится. У меня не осталось надувного молотка, которым я бил по кровати.
Все вокруг казалось неправильным. Я чувствовал себя неправильно.
Я не мог перестать думать о том, что Джереми будет работать на Дэвида. Боль крутила все мои внутренности, когда я представлял, как Дэвид будет улыбаться и смеяться вместе с Джереми, как он сможет правильно шутить и флиртовать без подсказок и специальных записок. Чем больше я думал об этом, тем больнее мне было, и тем большую панику я чувствовал. Мои чувства становились сильнее и громче; злые, резкие цвета звенели в моей голове. Мой мозг стал подсовывать мне различные плохие картинки: Дэвид, гуляющий по кампусу с Джереми, они смеются и подначивают друг друга, Дэвид обнимает Джереми и прикасается к нему так, как ему нравится. Дэвид встает со своего кресла и дразнит Джереми своим телом.