— Поговорим об этом подробнее. Объясни, почему это для тебя тяжело, так, чтобы Джереми мог это понять.
— Я не умею читать по лицам так, как это делают люди без аутизма. Не могу понять по лицу, счастлив кто-то или печален. Это плохо, потому что люди думают, что я это могу, и сердятся, когда я не замечаю, что они чувствуют.
— Ты переживаешь за то, что чувствуют другие люди?
— Да, но иногда я забываю заметить это. Иногда я занят беспокойством о собственных чувствах и забываю о чувствах других.
— Поговорим о том, как ты узнаешь, что чувствуют другие люди. Я думаю, Джереми сочтет это интересным.
Да? Я взглянул на Джереми, но не мог встретиться с ним взглядом, поэтому уставился на подлокотник дивана.
— У меня есть фото. Я смотрю на них, чтобы узнать, как и какая эмоция появляется на лице. Иногда Алтея помогает мне. Сейчас я знаю много эмоций, потому что запомнил их, но всегда хорошо освежить память.
Я взглянул на выражения их лиц: у доктора Норта лицо было внимательным, а вот выражение на лице Джереми было сложно прочитать. Я стал вглядываться в его лицо, и оно стало депрессивным, но мне было наплевать.
— Я не думаю, что фото помогают выяснить, какие эмоции испытывает человек, — сказал Джереми, а я, как и доктор Норт промолчал.
— Почему? Ведь на них изображено то же самое. Ты тоже мог бы использовать мои фото. Или следить за своим лицом в зеркале.
— Мое лицо не всегда выражает то, что я чувствую.
Мысль об этом была тревожной. Как я мог прочитать, что чувствует Джереми, если его лицо это не отражает?
— Это тоже часть депрессии? Она препятствует выражению эмоций?
Лицо Джереми стало раздражённым, почти злым и он повернулся к доктору Норту.
— Я не хочу, чтобы практика состояла в определении моих эмоций. Я хочу вернуться домой. Хочу быть нормальным. Поступить в колледж, иметь работу, дом и машину.
Доктор Норт успокоил его, сказав то же самое, что говорил когда-то мне: что нет такого понятия, как «нормальный» и что такие изменения помогают нам объединиться с обществом.
Я слушал его, но думал о том, как много Джереми сказал. О вещах, которых он хотел. Он говорил о независимости. У меня тоже что-то было: я поступил в колледж и могу получить работу, когда его закончу, но никто никогда не говорил мне о переезде в другую квартиру, и, очевидно, я не смогу владеть машиной. Мама говорила, что она ищет общее жилье для нас с Джереми, но уже некоторое время об этом не упоминала.
Возможно, не было такого понятия как «нормальный», но было столько всего, что, по мнению других людей, я делать не мог. Как и Джереми.