- Ты что, слепая?
Матрос подошел ближе. Животное попятилось, подняло облезлую голову. Опаленная морда, слезящиеся мутные глаза объяснили причину его странного поведения.
- И правда слепая, - тихо сказал Павел и носком сапога подсунул галету под самый нос собаки.
Моряк рассеянно посмотрел вокруг и вздрогнул: в ста метрах от террасы на скале он неожиданно увидел покатую крышу какого-то строения. "Люди!" Забыв о собаке, стал карабкаться вверх. "Люди!" Он спешил к ним. Но решетчатая деревянная башня оказалась старым, заброшенным маяком. Наверху ветхая дощатая галерея и фонарь, от него вниз тянулись тонкие металлические трубочки. Вавилов решил обойти башню. Она уже перекосилась, деревянные сваи почернели от времени и крошились. Все вокруг поросло травами. Павел узнал лишь толокнянку и полярные маки. С длинных стеблей свисали большие цветы: красные, желтые, белые. Из-под самых ног выскочила маленькая, как мышка, пеструшка. Зверек отбежал в сторонку и, присев на задние лапки, испуганно таращил глазки на человека. Потом юркнул в норку. Павел пошел дальше. На другой стороне наткнулся на старую бадью с дегтем, увидел два больших покрытых ржавчиной баллона. Открыл вентиль одного из них: зашипел газ. "Почему же маяк не работает? Редко, видать, заглядывают сюда люди, вот и испортился. Надо попробовать его зажечь, починю, однако, потом". Посмотрел вверх: взгляд ощупал хилые лесенки и остановился на доске, прибитой к столбу. На ней неуклюжими большими буквами было выведено: "Белуха".
- Остров, однако, так называется, - вслух сказал Вавилов и снова подумал о фонаре на вышке: "Надо зажечь".
Тяжело волоча ноги, начал спускаться назад, к отмели.
"Колю-то надо похоронить, вынести и похоронить". Вавилов огляделся, кругом валялись камни, он стал собирать их и стаскивать в кучу для могилы. Так он работал некоторое время, устал, пошатываясь, вернулся к своим пожиткам. Открыл чемодан. В нем было белье, кусок мыла и несколько пачек папирос "Красная звезда". "Зачем они мне, некурящему?" Но не выкинул, а положил их обратно. Он был еще слаб, и у него закружилась голова. Опустился на валун, закрыв глаза, и стал ждать, пока пройдет дурнота. Когда силы вернулись, Вавилов вытащил из шлюпки решетку, разбил ее топором и принялся разводить костер. Намокшее дерево дымило, но греть отказывалось. "Много уходит спичек, жалко", - подумал Павел. Тогда он расщепил одну из досок решетки в мелкие лучинки. После третьей спички по ним побежал желто-голубой язычок, и они весело затрещали.
Теплое дыхание костра вызывало дремоту. Собака подползла ближе и долго укладывала морду на лапы. Вавилов принес два небольших камня, открыл анкерок, нацедил воды в ведро и поставил его на огонь. Накинув на плечи меховой мешок, поудобней устроился у костра.