Комиссар оглядел коммунистов и остановил взгляд на Качараве. Командир одобрительно кивнул головой.
- Вот сейчас, когда мы с вами собрались обсудить свои дела, на восток Великим северным морским путем движется большой караван - двенадцать судов. Их ведут ледоколы "Ленин" и "Красин". Отправились они за важными грузами, сейчас идут в Карском море на пути к проливу Вилькицкого. Могу вам сказать больше. Станции, которые мы недавно высадили, уже дали им обстановку, а значит, помогли быстрее выполнить ответственное поручение правительства. Вот для чего мы тут, товарищи.
Прения были короткими. Все понимали, что устами комиссара говорит правда. И если уж привелось попасть в такую даль от фронта, значит есть в этом необходимость, значит так нужно. Смысл всех выступлений сводился к одному: как лучше выполнить свою задачу.
Потом Николай Григорьевич Бочурко сделал краткое сообщение о письме, полученном в Диксоне матросом Малыгиным. Жена писала ему о трудном положении в семье, о болезни дочери, которой нужно усиленное питание, о перебоях с продуктами.
- Надо бы что-то придумать, товарищи, и помочь Малыгиным, - вздохнув, сказал Сараев. - Говорил я с ним, нелегко на душе у парня.
Качарава и Элимелах, склонившись друг к другу, о чем-то совещались.
- Правильно, Зелик Абрамович, - вдруг сказал командир. - Михаил Федорович, - обратился он к секретарю, - у комиссара есть очень хорошее предложение, я его тоже поддерживаю. Семье Михаила Малыгина пошлем дополнительный паек офицеров ледокола.
- И впредь так сможем делать, - добавил Элимелах. - Если нет возражений, весь командирский доппаек будем отправлять наиболее нуждающимся семьям моряков.
Вопрос о приеме в партию Качаравы так и не успели разобрать на этом собрании: капитана вызвали в штаб.
На другой день погрузка продолжалась. Правда, день - это не то слово: арктическое солнце не заходило уже который месяц. Просто вся жизнь на ледоколе строилась по строгому распорядку, и время суток определялось корабельными склянками.
Работа шла дружно, каждый знал свое место, свой участок. Пассажиры перестали суетиться, включились в общий ритм, и экипаж был доволен их помощью. Старший помощник Георгий Петрович Сулаков занимался погрузкой припасов для полярной станции, боцман хлопотал в кубриках. Павловский мечтал скорее выйти в море и навести, наконец, на палубах образцовый порядок: любил он чистоту.
Перед обедом в кают-компании Качарава отвел Элимелаха в сторону и доверительно шепнул:
- А ведь рапорты забрали назад. Помог вчерашний разговор, очень помог.