В дежурке остается лишь один агент, но я уже придумал обходной путь. В мужском туалете есть окно, разбитое еще со времен моего детства. Помнится, как-то раз один молодой коп случайно запер себя снаружи участка и застрял в этом окне, пытаясь пролезть обратно. Но я в лучшей форме.
Перебегаю дорогу, крадучись ныряю за угол и, протиснувшись в окно, хватаюсь за края раковины и втягиваю себя внутрь, а потом как можно осторожнее закрываю окно ногой.
Я внутри. Теперь нужно лишь оставаться незамеченным.
Выхожу из туалета в коридор, где находятся уборные и несколько шкафов, и заглядываю за угол. Между мной и агентом на входе, который словно приклеился к компьютеру, стоят несколько рядов столов. Отцовский кабинет находится на другом конце участка, в двадцати метрах от меня. Для меня это, как два первых дауна, говорю я себе, легкая прогулка.
Вдруг, когда я уже на полпути к цели, дверь в кабинет отца открывается.
Вмиг падаю на пол и закатываюсь под стол, задерживаю дыхание и стараюсь унять дрожь в руках. Вроде бы, я был достаточно быстр, поскольку пара мужчин, которые выходят из кабинета, не прерывают разговор:
— Заверяю вас, здесь все под контролем, — говорит мужской голос с небольшой хрипотцой. — Мои агенты…
— Если бы все и правда было под контролем, Четвертый не смог бы так легко покидать и возвращаться в этот захолустный городок, будто это его личный военный корабль, — произносит другой мужчина басовитым голосом. — Очень зря я оставил Парадайз на того, кто не может с ним справиться. С этого момента здесь заправляют мои солдаты.
Я распластываюсь на полу и прижимаюсь лицом к зазору под столом — там всего пара дюймов, но мне хватает.
— В этом нет необходимости, — говорит хриплый мужчина. Его розовая физиономия смахивает на поросячью, с большим и явно неоднократно сломанным носом. Именно он был на фото, которое мы со СТРАЖЕМ нарыли в сети: это Парди. Одна радость: если они свалят, кабинет отца будет пустой. А если останутся… ну, тогда я в заднице. Другой мужик настоящий исполин. Он не меньше семи футов[6] ростом, с черными как смоль волосами, забранными сзади в хвост и исчезающими под черным плащом. Со спины он смахивает на шкаф. Нет, на гору.
— Вы практически бесполезны, Парди, — говорит он. — Постарайтесь не стать абсолютно бесполезным.
Громила делает шаг вперед, а затем вдруг замирает. Его лицо поворачивается прямо в мою сторону, к задней части участка, как будто он что-то услышал. В практически полностью черных глазах отражается свет флуоресцентных ламп на потолке.
Передо мной могадорец. Эти ужасающие черные глаза я узнаю где угодно. Задерживаю дыхание. Если бы я мог и сердце остановить, то непременно так и сделал бы, лишь бы меня не заметили.