— Это хорошо, — отвечает он решительно. — Интересно, что думает Сильвия, снова оказавшись там?
— Думаю, что после того, как доктор Потатурри и Билл оказались мертвы, она рада, что имеется безопасное место, где можно поспать, — говорю я ему прямо.
— Да, она позвонила мне полчаса назад и рассказала все об «Альфа-9» и том факте, что теперь зять Билла, Нолан, тоже исчез. Это все потому, что в делах компании что-то пошло не так? — спрашивает папа, и кажется, что он в недоумении, как и все остальные из нас.
— Все это выглядит притянутым за уши, но, похоже, на то, — подтверждаю я. — Если бы Тайлер вспомнил, то все было бы гораздо легче понять и выяснить, тем более что Билл умер, а теперь исчез Нолан. Будем надеяться, что Эйлин что-то знает. Она, должно быть, полностью потрясена теперь, когда Нолан пропал.
— Сильвия сказала, что она не переставала плакать с того момента, как ее забрали. Я даже не могу себе представить.
Разговор затихает, так как мы оба точно знаем, что значит, когда теряешь кого-то особенного. Я не могу себе представить, как это потерять отца и мужа в один день.
— Надеюсь, с Ноланом все в порядке, — бормочу я после долгой паузы.
— Согласен. Береги себя от опасности, — говорит он с убежденностью в голосе. — Оставьте это детективам, а вы пока затаитесь. Этой семье не нужны больше потери кого-либо еще.
— Знаю. Мы будем осторожны, — заверяю я его. — Спокойной ночи, папа.
Я стою минуту напротив второго окна, которое выходит на Пятьдесят Пятую улицу. Мы находимся всего в нескольких кварталах от Центрального парка, и эта ночь могла бы быть прекрасной для прогулки, если бы мы не были полностью обессиленны.
— Шампанское и клубника подоспела, — говорит Трей мягко, подкрадываясь ко мне со спины.
Когда я поворачиваюсь к нему лицом, он подносит большую, спелую красную клубнику к моим губам.
Я пропускаю ее кончик между зубами и охватываю ее своими губами, взрыв наслаждения проносится по мне от укуса ягоды.
— Я мечтала о ней со времен Монако, — говорю я ему с довольной улыбкой на лице. — Они такие вкусные. Особенно с шампанским.
Я беру свой бокал из его рук и чокаюсь с ним.
— Это самый длинный понедельник в моей жизни, — говорит он, крадя мою реплику.
Мы оба делаем по большому глотку, прежде чем опустить бокалы, и просто смотрим в глаза друг друга.
— Даже после такого дня, как сегодня, и одетая в какие-то старые обноски, ты все еще выглядишь потрясающе, — говорит он прежде, чем наклониться вперед и поцеловать мои губы, на которых остался вкус клубники и шампанского.
— Я принесу нам добавки, в то время как ты оденься во что-нибудь более удобное, — говорит он с дьявольской улыбкой.