Я вытянулась возле огромного — ладно, это уже становится жутко — тела Кинича.
— Ты уверен, что твоя физическая оболочка все еще жива?
«Да. Оболочка не повреждена, ей просто не хватает моей души или моего божественного света».
Хорошо. Потому что это тело, даже в спящем состоянии, было феноменальным. А у меня осталось еще много дел, которые я хочу сделать с ним.
Ты любишь его только за тело, Пен? Да брось.
Нет, я люблю… его.
— Даже если бы тело погибло, то с тобой все было бы в порядке? — спросила я.
«Думаю, что да».
— А если умру я? — спросила я. — Что будет с тобой? Ты обратно вернешься в сенот?
«Собственно это я и хочу обсудить с тобой».
— Что?
«Учитывая наше нынешнее положение, я хотел бы завтра просить о твоем бессмертии».
Ха?
— Что?
«Пенелопа, я… я…»
Наступила неловкая, долгая пауза.
«То, что я чувствую по отношению к тебе… сложно. Я хочу тебя. За семьдесят тысяч лет своего существования я никогда ничего не желал, кроме своей свободы, но я хочу, чтобы вокруг этой темы не было никакой путаницы. Я предлагаю такое решение, потому что боюсь за тебя. Я хочу, чтобы ты находилась в безопасности, а в твоем теле, это очень непросто. Не тогда, когда Мааскаб идет за тобой».
Сложно? Его чувство ко мне… сложные? Мозг увяз в грязи, а колеса прокручивались. Сложно! Сложно?
— Так это только для того, чтобы обезопасить меня. И все?
Молчание.
— Отлично, — прошептала я, отбиваясь от боли. — Я подумаю над этим. Если я отправлюсь на другую миссию к Мааскаб, по крайней мере, бессмертие поднимет шанс на то, что я выживу.
«ЧТО? — закричал он. — Ты ходила на миссию?»
Я уставилась на его неподвижное лицо, но было глупо ругаться с телом в коматозном состоянии, поэтому я снова посмотрела на ботинки.
— Да! Ходила!
«Он тебя позволил. Да? Я убью его! Гай перешел черту! А ты! Дуреха! О чем, во имя богов, ты думала?»
— Секундочку, ваше Святейшество! — Боги, я чувствовала себя полной дурой, когда кричала на него внутри себя. — Я взрослая женщина и если я хочу рисковать своей шеей ради матери или мужчины, которого я люблю, то это мой выбор. Мой!
«Ты сказала… любишь меня?»
— Я…ну, да. Полагаю, что да! И, очевидно, я сумасшедшая! Потому что ты последний человек — божество — бестелесное существо… Ох! Да чтоб тебя! Да пофиг! — шипела я. — Знаешь, что чувак? Ты последний на земле парень, которого я должна любить.
Молчание.
— Эй?
Тишина.
— Хорошо! Я приму душ, а затем вздремну. Так что… будь таким! Не звука, Минотавр!
Я поплелась в ванную и включила душ. Выглядел он как большой бокс с красивой плиткой из настоящего камня и несколькими массажными головками на каждой стене. Ворча под нос, я разделась и вошла внутрь. Первые несколько секунд я чувствовала себя прекрасно, но затем боль отрицания ударила меня. На мгновение, мне показалось, что я плачу, но этим ничего не решишь.