— Хм. Дай подумать… Нет. — Я ткнула пальцем в его голую грудь. — Просто, горяч, как пламя ада, большой парень.
— Достаточно! Тебе двадцать пять и ты смертная. Ты не понимаешь вселенную. Я, однако, существовал на протяжении семидесяти тысяч лет. В результате я знаю, как не потратить время впустую, плача и жалуясь на то, что уже нельзя изменить. Это не поражение. Это — мудрость!
Я фыркнула и снова ткнула пальцем ему в грудь.
— Да неужели? Но ты же уже сказал, что всего не знаешь, так что, как ты можешь знать о своей жизни — существовании, все равно — и ее переменах? Лично я думаю, ты боишься — боишься попробовать. Может быть, даже боишься потерпеть неудачу, потому что твое раздутое эго просто с этим не справится.
— Ты сейчас говоришь о моем месте во Вселенной или о нас? — едко спросил он.
Я мгновение переваривала его вопрос. Потом я заметила, что наши тела слегка прижаты друг к другу. Крошечные искры порхали по всему моему телу.
— Д-д-дааааа. На самом деле, я говорила о нас, — ответила я скрипучим голосом.
— А я упоминал, что, скорее всего, существование Пиел ускоряет наше вымирание? Это правда. Боги черпают энергию из жизненной силы вселенной, и чем дальше мы все выходим из ее естественного состояния, тем увеличивается вероятность того, что мой вид заболеет так же, как Чаам.
И если это произойдет, у человечества не будет шанса. Нет. Я так понимаю, об этом ты не задумывалась в свои двадцать пять лет, Пенелопа Трюдо? — он прищурился. — Никогда не путай эго с мудростью.
— Ты думаешь, что моя жизнь способна уничтожить мир?
Он отвел глаза и немного отступил назад.
— Мы не уверены, что ты Пиел, но да. Они не должны существовать, потому что боги и люди не могут порождать потомство. Это… неестественно.
— Тогда зачем Симил пыталась заставить нас… ну ты знаешь? — спросила я.
Он бросил на меня холодный взгляд.
— У нее другое мнение.
Озарение зажгло над головой лампочку, как в мультиках!
— Итак, Симил использовала меня, чтобы доказать свою точку зрения.
— Да. Но она потерпела неудачу. Потому что, в конце концов, ее точка зрения не изменит реальность, — сказал он.
Сейчас над моей головой зажглась целая гирлянда: возможно Симил не была такой уж сумасшедшей. Ладно, это маловероятно, она явно, определенно чокнутая. Но дело в том, что у нее и у Кинича на эту тему были четкие свои убеждения, и даже, если бы Кинич и хотел меня, он бы не отступил. Его эго не позволило бы ему этого никогда.
Ну, у мужчины есть одна часть, которая сильнее его эго…
Он не отвел горячего взгляда, когда я наклонилась и прижалась грудями к его торсу.