Когда они управились с обедом, Олег поинтересовался:
— Стелла, если не секрет, что вы почувствовали, рассматривая хрусталь?
— Не секрет. Сначала я разглядела хрупкую снежинку, но почти сразу она превратилась в прекрасную розу… А потом я ощутила тепло, такое необыкновенное…
— Странно.
— Отчего же?
— Дело в том, что минерал абсолютно чистый, внутри него не может быть ничего.
— Но, Олег, поверьте, этого невозможно не заметить! — воскликнула она.
— Прав был Ридан, вы необыкновенная девушка, — задумчиво произнёс парень. — Созерцающий этот камень видит лишь то, что близко его душе.
— И что же близко моей?
— Наверное, красота.
— Не знаю, может, вы и правы… И поэтому мне так не хочется уезжать. Здесь всё так загадочно, необычно.
— А кто нам запретит побыть здесь ещё? Когда скажете, тогда и поедем.
Молодые люди направились вдоль набережной, болтая о всяких пустяках, но в тоже время понимали, как неумолимо приближается миг расставания с этими прекрасными местами. Стоя на смотровой площадке, они с тёплой грустью попрощались с озером, надеясь когда-нибудь вернуться в эти края.
Знакомый дорожный серпантин теперь уже нёс их вниз, к подножию гор.
— Олег… остановите машину, — с трудом выдавила из себя Стелла.
— Что случилось, вам плохо?!
— Парень резко свернул на обочину дороги и остановился.
— Снова приступ… как тогда, — через силу проговорила она, выходя из машины.
Стелла перешла дорогу, спустилась к реке и уже там упала на колени, обхватив голову руками. Олег присел рядом и попытался заглянуть ей в глаза, но увидел лишь нестерпимую боль. И в этот момент сердце парня сжалось от ужаса, ему показалось, что лик самой бездны глядит на него, взывая его дрогнувший разум. Он резко отшатнулся, теряя равновесие, но успел увидеть, как девушка безвольно повалилась на камни…
Голова Стеллы уже несколько минут покоилась на коленях Олега, а он нежно гладил её смоляные волосы. Стремительная река несла свои потоки куда-то вдаль, обдавая молодых людей прохладными брызгами…
Душа вновь уносилась во мглу отчаяния, разрываясь от боли и невыносимой тоски, и казалось, что омут безысходности уже не отпустит её никогда. Когда померк свет, опустошенная измученная душа вновь увидела — тень…
Как и в прошлый раз, тень пытала её своим безжизненным взглядом. Душа уже чувствовала, что теряет себя в бездне мрака, липкие тенёта страха обволакивали её со всех сторон, заставляя забыть себя. И не было уже сил противиться этому.
Наконец, тень заговорила. Казалось, что от её зловещего голоса похолодела вся округа:
— Теперь ты моя раба, я пришёл взять своё.