Наконечник копья блестит на солнце, начищенная броня отражает солнечные лучи. Прекрасный белый жеребец гордо везет, не менее гордого героя по тропинке.
Гном покачал головой. Триста лет одно и тоже. Каждые лет двадцать кто-то приезжает к Башне. Вот и теперь. Гном устало вздохнул, машинально вытирая руки кожаным передником. Может хоть этого удастся отговорить.
— Здравствуй благородный хранитель.
Гном усмехнулся. Этот титул дали ему люди лет двести назад. Теперь они считают его кем-то вроде благословляющего на последний бой со злом. А сколько их здесь уже было за его, такую долгую по меркам людей, жизнь.
— Здравствуй и ты рыцарь. Кем бы ты ни был.
— Я Теондрик. Сын Селана. Последнего пытавшегося уничтожить Зло, — гордо произнес рыцарь.
Гном покачал головой. Двадцать три года назад приезжал его отец. Но он так и не вернулся из Башни Голдагар. Теперь приехал сын.
— У благородного рыцаря есть дети? — неожиданно спросил гном.
— Да. Если я не вернусь, мои сыновья продолжат мой путь! — гордо провозгласил рыцарь, конь под ним заржал, чуя блозость стойла.
Гном снова покачал головой и вздохнул, эту привычку заработал лет сто назад. Похоже, поход в Башню превращается в семейное предприятие.
— Если благородный рыцарь не побрезгует, то может переночевать в моей хижине. Я позабочусь о лошади. — предложил гном. Теондрик кивнул и слез с лошади.
— Благодарю тебя хранитель. Если я не вернусь, — голос рыцаря дрогнул.
— Отправь Светлого домой.
— Обязательно. А сейчас иди в хижину, там все готово. Я ждал тебя со вчерашнего дня. Отсюда хорошо видно долину.
Рыцарь ушел. Гном задумчиво покачал головой. Так всегда. А он заботься о лошади. И эти рыцари одинаково называют своих лошадей. Гном снова покачал головой и повел Светлого в стойло.
Рыцарь ел, как и подобает благородному человеку, но совсем не благородную пищу. Вряд ли он хоть раз в жизни ел луковую похлебку с бобами. Но правила учтивости не позволили ему отказаться от угощения.
— Скажи благородный хранитель. — начал, было, рыцарь.
— Дерет, — перебил его гном. — Меня зовут Дерет. Безо всяких благородных эпитетов.
— Скажи Дерет. Это шпоры моего отца?
Гном кивнул подтверждая догадку рыцаря. Еще один странный обычай. Рыцари всегда оставляли в его хижине, что-то. Зачем? Он сам этого не знал.
— Да, это шпоры твоего отца. Это локон Веллины, единственной женщины бросившей вызов Башне. Это перстень Кига Теора.
— Кига Теора? — глаза рыцаря округлились, он подвинулся поближе к реликвии. — Того самого?
— Его. Первого отправившегося в Башню, — гном вспомнил молодого воителя, такого же гордого. Он так и не вернулся из Башни. Киг оставил ему перстень, чтобы тот не мешался в бою, вот и появился у рыцарей обычай захламлять его хижину безделушками.