Кровь зашумела в ушах мужчины.
— Ничего плохого. Картина упала. Я сейчас подниму ее.
Как же сильно Эверетт жаждал овладеть Лавидией… но он не станет соблазнять ее еще раз. Глубоко дыша, маркиз попытался успокоить дикое биение своего сердца. Только при помощи силы воли ему удалось, наконец, подавить дрожь в руках. Он повернулся спиной к ширме и пошел назад к столу. Его взгляд упал на записку, которую Лавидия прислонила к подсвечнику. Не испытывая ни малейшего стыда, он развернул лист и прочитал:
«Пришел Эверетт, купил картины. Мы собираемся вместе поужинать. Я скоро вернусь. Л».
Короткое сообщение, которое, однако, говорило о сути. Только вот по стилю оно разительно отличалось от всего, что Лавидия писала раньше брату. Она так тепло к нему относилась. И Лионель отвечал на ее глубокую привязанность. Заботясь о счастье Лавидии, когда-то он гневно выпытывал у друга, намерен ли тот на ней жениться.
Эверетт вздохнул, когда вспомнил о том, каким беспомощным он тогда себя чувствовал. Насколько идея вступить в брак до сих пор шокировала его. Он представил себе, как его семья отреагировала бы на такой брак. И выражение его лица, изобличило Эверетта. Лионель сбил его с ног с одного удара.
Маркиз решительно схватил со стола карандаш и написал Лионелю короткое сообщение внизу листа, а затем вернулся к входной двери.
Там он и ожидал Лавидию, когда она, наконец, появилась из-за ширмы. При взгляде на нее у него перехватило дыхание. И дело было вовсе не в одежде. Платье было серым, очень хорошо на ней сидело и было застегнуто до самой шеи. Но ее волосы… Она распустила строгий узел и заколола золотисто-рыжие локоны. Лицо девушки обрамляли отдельные пряди. И он сразу ощутил прежнее желание зарыться руками в это золотое изобилие, вытащить шпильки и посмотреть, как свободные локоны будут падать ей на плечи.
Маркиз не забыл, как его возбуждал вид ее рассыпавшихся волос на белой подушке. Он был…
Нет, теперь мужчина не мог об этом думать. Он должен был взять себя в руки. В конце концов, Эверетт только что дал письменное обещание. И заверил Лионеля, что будет вести себя как джентльмен по отношению к Лавидии.
— Тебе стоит надеть пальто, — сказал он, когда ухватился за дверную ручку.
— В этом нет необходимости, — пожала плечами Лавидия. — Я не чувствительна к прохладе.
— Будь благоразумна. На улице холодно. Принеси свое пальто!
— У меня его нет, — призналась девушка.
Она растерянно разглядывала мужчину, пока краска стыда заливала ее лицо.
— У тебя нет пальто? Почему?
Лавидия поджала губы.
— Если вы непременно хотите это знать, то я продала его.