«Это тебе не в России голым в снегу валяться!» Ага, посмотрел бы я на вас в минус тридцать с ветерком. С тех пор к нему прилипла немного обидная кличка Снежок. Но это было гораздо лучше, чем конфуз, невольно вышедший при знакомстве с англоговорящей частью команды, когда в ответ на произнесенное им имя Сергей, один из англиков, давясь смехом, сморщил лицо и еле выдавил вопрос: «Как-как? Сэр Гей? Господин гомосек?» С такой интерпретацией своего непривычно для европейцев звучащего русского имени он еще не сталкивался, потому лишь глупо моргал в кругу потешавшихся над ним африканеров. После такого Снежка он воспринял скорее с облегчением. Снежок, так Снежок, никаких проблем, господа!
В зарослях явно кто-то был, качнулись из стороны в сторону ветви широколистого кустарника, и Серж едва не влепил полновесную очередь туда, в его темную глубь, куда не доставали лучи лившего с небес им на голову невыносимую жару солнца. Удержало его раздавшееся следом за движением глухое предупреждающее рычание.
— Там какой-то зверь, босс. Может быть, леопард… — шепнул ему на ухо, напряженно дышащий в спину жандарм.
— Раз там леопард, то людей точно быть не может, — рассудительно произнес Серж, щелкая предохранителем винтовки и с облегчением расправляя до этого напряженно согнутые плечи. — Эй, Мвембе, Куно, ко мне! Там, в зарослях, похоже, леопард!
Жандармы весело заулыбались и, расслабленно опустив настороженные стволы, уже не скрываясь, потопали обратно. Какой-то там леопард напугать их не мог, равно как крокодил, тигр и любой другой, потенциально опасный для человека хищник. Здесь боялись только двуногих зверей в изобилии бродивших сейчас по девственным джунглям Катанги.
Остальные жандармы взвода, заняв круговую оборону, дожидались возвращения досмотровой группы. Командир — рыжеволосый жилистый капитан, немец по национальности, выслушав доклад Сержа, махнул им рукой:
— Привал, парни. Раз уж все равно остановились, не мешает и передохнуть. Эй, Бурбон, выставь посты, да назначь нормальных парней, чтобы не заснули. Сержант, разрешаю всем сожрать по одной банке консервов на двоих, и не больше, проследи.
Маленький юркий бельгиец, по какой-то сложной непрямой ассоциации прозванный Бурбоном за королевское имя Людовик, направился к сбившимся кучкой чернокожим жандармам, решительно вклинился в толпу, бесцеремонно расталкивая локтями здоровенных парней и уже вскоре до Сержа донеслись звонкие переливы его голоса, костерившего кого-то на чем свет стоит. Жандармы смущенно опускали головы, по-детски прятали за широкими спинами мускулистые руки и старались оказаться за спиной своих товарищей, чтобы не дай бог не попасться на глаза разгневанному бельгийцу. «Как все-таки силен здесь авторитет белого человека, — невольно подумал Серж, наблюдая эту сцену. — Такой сморчок, как Бурбон, ничуть не сомневаясь в своем праве распоряжаться и отдавать приказы, без труда держит в подчинении этих здоровяков. И ведь дело тут совсем не в лейтенантских нашивках…» Действительно, к чинопочитанию в черной армии Катанги относились весьма прохладно, как впрочем, и к воинской дисциплине в целом. Тот же исполнявший обязанности старшины подразделения чернокожий сержант с подчеркнуто белым именем Джозеф, поддерживал свой авторитет, лишь при помощи бычьей силы и неукротимой ярости, в которую впадал при малейшем неповиновении. Если бы не два этих фактора, его сержантское звание не слишком много бы стоило.