Грохот автоматных очередей заставил его судорожно сжаться, хоть и ждал он этого и знал, что вот-вот начнется, все равно как всегда бой застал его врасплох. Видимо невозможно все-таки привыкнуть к этому мгновенному переходу, властно вышвыривающему тебя из нормального мира в то пропитанное багровыми вспышками и кислым запахом пороховой гари аномальное измерение, в котором человеку приходится убивать себе подобных. До него еще не скоро докатится эта волна полная грома стрельбы, истошных воплей ужаса и боли и торжествующего рева победителей. Еще не сейчас, у него в запасе еще есть несколько минут, но он уже не был прежним девятнадцатилетним мальчишкой, не жил обычной жизнью и привычными чувствами… Теперь он стал совсем другим человеком, незнакомым большинству его друзей и однополчан. Он превратился в сжатый пружиной сгусток энергии и воли, мозг работал в тысячу раз быстрее, чем обычно, непрерывно просчитывая варианты возможных действий, мысли были кристально ясными и четкими, уши слышали мириады обычно неразличимых звуков, зрение обострилось, и он легко различал колыхание отдельных травинок на покрытой лужами поверхности русла ручья, ноздри раздувались, безошибочно узнавая и впитывая тысячи ранее недоступных запахов… Мышцы чудовищно напряженные, распирающие ткань мешковатого комбинезона, сладко заныли в предвкушении предстоящей работы…
Ураганная стрельба впереди постепенно шла на убыль, он легко различал голоса автоматических винтовок жандармов все реже и реже вплетающиеся в скороговорку китайских калашей, которыми преимущественно были вооружены конголезцы. Похоже, практически весь головной дозор уничтожен, только один или два человека еще продолжают экономно огрызаться злыми короткими очередями. Он необычно ярко представил себе, что происходит сейчас там, впереди… Как наяву увидел беспорядочно разбросанные трупы в пятнистых комбинезонах Катанги, ярко-алую кровь стекающую в желтые гнилостные лужи, перемешивающуюся с протухшей водой, посеревшего от ужаса, укрывающегося за бруствером из повалившихся друг на друга мертвых тел, жандарма, оскалившись бьющего и бьющего очередями в подступившую практически вплотную зеленую стену. Увидел, как летят из чащи ответные пули, с визгом взрыхляя красно-коричневый песок, как вскипает пенными бурунами при попаданиях болотная гниль, как падают срезанные ветки и куски лиан… На миг он представил, что должно творится в голове у оставшегося в живых жандарма, как он должен в яростном недоумении проклинать бросивших его товарищей, что только что были в какой-то сотне метров от него, а теперь все не идут и не идут на помощь гибнущему дозору… Острая игла жалости и вины пронзила сердце, и Серж встряхнув головой поспешил избавиться от навязчивого видения… Сейчас не до этого, сейчас нужно как можно точнее выполнить поставленную задачу, остальное неважно, терзаться муками совести будем потом, если останемся живы, конечно.