— Проклятье, это ложь. Я никогда-
— Хорошо, Витторио. Если вы так считаете, я дам полиции возможность урегулировать этот вопрос. Они лучше подготовлены для таких случаев, чем я.
Он встал и подошел к телефону на своем столе, и потянулся снять трубку, когда Капитано вышел из аристократического образа, в котором он обычно находился. — "Хорошо, я буду говорить". Ланни повесил трубку, а другой вернулся на свое место и сказал: "Я взял только три картины, мне было больно видеть, как вы удерживаете деньги Марселины".
— Я не собираюсь обсуждать Марселину. Но говорю вам, что если вы взяли больше, то я это выясню. Это вопрос просто проверки моих записей, на что у меня до сих пор не было времени.
— Можете не проверять. Я взял только три. Это было все, что я мог унести сразу. Марселина была без денег, как и я.
— Знает ли она, что вы сделали?
— Конечно, нет, и я надеюсь, что вы не скажете ей. Это только зря сделает ее несчастной.
— Сколько денег у вас осталось?
— Ничего.
— Что вы сделали с ними?
— Я попробовал новую систему, но у меня не было достаточно денег. Просто, когда я попал в точку, где еще один поворот принёс бы мне успех, деньги ушли.
"Так всегда случалось с тех пор, когда было изобретено колесо рулетки", — заметил Ланни. — "А теперь позвольте мне сообщить вам, что я договорился заплатить Агриколи восемьдесят тысяч франков, и он получит картины назад для меня. Вы, со своей стороны, дадите мне расписку на эту сумму".
— Что эта за благотворительность?
— Я положу расписку в надежное место, на случай, когда вы задумаете какой-либо иск против любого члена моей семьи.
— Очень умно с вашей стороны!
— Надеюсь, что это так. Другое требование. Вы придумаете телеграмму, приказывающую вам вернуться к своим обязанностям в Испании. Таким образом, вы можете избежать рассказа Марселине, который, как вы говорите, только сделает ее несчастной ни за что.
— Вы собираетесь разрушить наш брак?
— Как раз наоборот. Если я расскажу Марселине правду, то это может его разрушить, а то, что предлагаю я, позволит ей свободно следовать за вами в Испанию, если и когда она захочет. Вы и она сможете там осесть. Единственное, в чём я должен убедиться, что вы никогда больше не вернётесь во Францию.
— Ах, так вы приговариваете меня к ссылке!
— Италия ваша родина, а Испания будет ваша колонией. Там для вас должны быть слава и деньги. Я предлагаю оставить Францию для моей матери и меня.
— Очень тонко задумано, но это, кажется, довольно близко к шантажу.
— Я не знаю точное название того метода, с помощью которого вы до сих пор получали деньги на азартные игры от моей матери и ее дочери, и я не хочу препираться с вами. Я просто говорю вам, что если вы не согласны сесть на ночной поезд в Марсель и пароход в Кадисе, то будете сегодня вечером в каннской тюрьме.