Но беда была в том, что обстоятельства не позволяли Ланни выйти. Раз за разом, когда возникало что-то, что он мог сделать для дела, он мог это сделать, только оставаясь в мире праздного класса в роли плейбоя, искусствоведа, удачливого бизнесмена. Потребовались деньги и хитроумные действия, чтобы вызволить Фредди Робина из фашистского застенка и снова, чтобы выручить Альфи из подземелья Франко. Даже Труди не хотела, чтобы Ланни порвал со своей семьей и своими богатыми друзьями. Нет, для подполья нужны были деньги для бумаги, печатных машин и радиоламп и чего ещё. И Ланни был готов даже продавать картины генерала Геринга, чтобы добыть им деньги.
Так, в то время, как другие люди подвергались пыткам в тюрьмах или страдали от голода в концлагерях, у Ланни Бэдда был приятный долг путешествовать первым классом на пароходах или самолетах, проживать в гостиницах де люкс, обедать у самых богатых и высокопоставленных лиц. Скука была худшим из лишений, которые ему пришлось перенести, если не считать, что ему приходилось делать большую часть своей жизни, искусно лгать, наблюдая за каждым своим словом и каждым выражением лица из-за страха раскрыть свои истинные чувства. Что бы вы ни делали в этом haut monde, вы всегда должны улыбаться и выглядеть беззаботным. И вы всегда должны соглашаться, что возмутители столь совершенного общественного порядка должны быть подавлены твердой рукой.
XIII
Ланни выбросил из мыслей все свои сомнения и запер их на замок. Он был на пути к своей возлюбленной. Он страстно стремился к ней, и его мысли были заняты интересными вещами, которые он должен был ей рассказать. У неё редко бывало много новостей для него, а он был посланником богов, пришедший с горы Олимп и других их прибежищ, загруженный последними главами международной мифологии.
Он доехал на такси до своего обычного отеля и оставил там свои вещи. Вызвал свою машину из гаража, где она хранилась, и доехал до места в трёх или четырёх кварталах от скромного жилища своей жены. Консьержка, которая открыла ему дверь, его знала, получая от него время от времени надлежащие чаевые. "Мистер Харрис", таким именем он назвался. В её исполнении оно звучало, как "Monsieur Arreece". Теперь женщина смотрела на него с беспокойством и покачала головой. — "Helas, monsieur, mademoiselle est partie".
"Partie!" — воскликнул Ланни. — "Когда?"
— Я не знаю, месье. Должно быть, она вышла и не вернулась. Это было почти неделю назад.
— Ее дверь заперта?
— Она была заперта, месье. Но вчера я встревожилась и уведомила полицию. Они вызвали слесаря и открыли дверь, но там не было никаких признаков ее. Видимо, ничего не было нарушено.