Грачев: «Нет, ничего не знаю. Правда, был один звонок. Он спросил, поддержу ли я при необходимости Куликова. Я ответил: «Конечно, поддержу. Мы с ним друзья, однокашники».
18 марта, 5.45. Ельцин мрачен, ни с кем не здоровается. Куликов видит на столе перевернутый лист бумаги с коротким текстом. Два абзаца.
Куликов думает: «Это указ о моем освобождении и назначении нового министра. Возможен и арест. За невыполнение приказа Верховного главнокомандующего полагается трибунал».
Куликов: «Прошу разрешения доложить. Это не только мое мнение. Но и моих заместителей».
Ельцин зло прерывает: «Они у вас что, все коммунисты?»
Куликов: «Нет, не коммунисты. В 91-м и 93-м у вас были все основания для подобных действий. Сейчас их нет. Это похоже на авантюру. Последствия не просчитаны. Разгон Думы - антиконституционный акт, а сегодняшняя Конституция - это ваша, Борис Николаевич, Конституция».
Ельцин: «Это уже мое, а не ваше дело, какой это акт!»
Куликов: «Привлечь коммунистов к уголовной ответственности сейчас не за что. За измену Родине? Но ведь они выступают за сохранение целостности СССР».
Ельцин возмущенно: «Вы как себя здесь ведете? Что вы мне не даете слова сказать?! Это вы там у себя совещания проводите как хотите, а здесь вы находитесь у меня в кабинете!»
Куликов: «Уход коммунистов в подполье создаст им образ гонимых властью людей. Сейчас у них пять разных направлений. Но они консолидируются. Это будет мощная сила. Туда пойдет молодежь. Почему нет Грачева? Кто просчитал реакцию Вооруженных сил? У меня нет уверенности, что они вас поддержат. Спросите у Барсукова, он подтвердит. У контрразведки есть данные: в случае выступления некоторых частей Вооруженных сил им обещана поддержка. Расчет делается на инертность народа, что никто не выйдет поддержать коммунистов. На это же рассчитывал и Крючков в 91-м. И проиграл. Сейчас это делаем уже мы. Генеральный прокурор и председатель Конституционного суда разделяют мою позицию».
Ельцин ворчит: «Вы за себя говорите! Вы за других не говорите! Я знаю их точку зрения».
Куликов: «Ответственность будет лежать на вас. Президент России - это объединитель нации, а вам, Борис Николаевич, навязывают войну. Даже непонятно, кто дает такие советы! Вот мы говорим о том, чтобы запретить Компартию, привлечь руководство к ответственности. А где ЦК этой партии? Кого мы должны задерживать?»
Ельцин удивленно: «А действительно, где?»
Барсуков читает из записной книжки: «Я знаю: ЦК КПРФ: Охотный ряд, дом 1».
Куликов: «Так это же адрес Госдумы!»
Ельцин спрашивает генералов: «Вы знаете, где ЦК?»