Самый крупный чековый фонд Харшана собрал 4,5 миллиона ваучеров (3 процента от общего количества), фонд Авена, бывшего министра у Гайдара, -2,5 миллиона. Чековые фонды были созданы во всех крупных городах, поэтому доля привлеченных ими ваучеров достигала десятков процентов от общего количества. Фонды были обязаны использовать ваучеры только для приобретения акций предприятий. Однако Харшан пренебрег этой нормой и продал 530 000 ваучеров руководству Газпрома, которое приобрело за них при акционировании компании 15 процентов акций (кроме того, руководство распоряжается 35 процентами акций, оставшихся у государства). Понятно, что бывшие владельцы 530 000 ваучеров никакого доступа к Газпрому не получили. Вероятно, и другие хозяева чековых фондов были не менее предприимчивы, чем Харшан. А вот акционеры чековых фондов до сих пор остаются собственниками и получают дивиденды - ежегодно в размере нескольких копеек. Это отрицательная доходность, ничтожная относительно любого банковского вклада и тем более ставки рефинансирования. Избавиться от акций они не могут, никто не возьмет. В то же время они увеличивают процент акционеров в стране, позволяя ельцинистам говорить об успехах приватизации.
Четвертое. В этом году указ Ельцина "О продаже государственных предприятий-должников" ввел внесудебную процедуру банкротства государственных предприятий. Если внешний управляющий не смог вывести предприятие из долговой ямы, то предприятие продается на аукционе. Решение о продаже принимают не суды, а агентства по делам о несостоятельности (банкротстве). По их данным, под указ подпадают 1500 госпредприятий, относимых к неплатежеспособным. В машиностроении неплатежеспособными оказываются от 78% до 90% предприятий.
Предприятие поступает в частную собственность покупателя. Работники предприятия никаких акций не получают. То есть практически эта схема расширяет сферу приватизации вне закона о приватизации.
Пятое. Закрылось много научно-исследовательских, конструкторских и проектных институтов. Ельцинисты отказались от советской схемы их финансирования через министерские фонды развития науки и техники, формируемые из заводских поступлений. Но при этом не перенесли к нам правила работы с интеллектуальной собственностью, зафиксированные на Западе в десятках законов. (Трудно сказать, почему это произошло. Трудно предположить некомпетентность Гайдара, Чубайса, Задорнова, Кудрина и других. Заинтересованность иностранных советников? Вполне возможно, потому что их устраивает только сырьевая направленность экономика России). Институтам прикладной науки предложили работать напрямую с заводами. А там в это время главной заботой были доходы директоров и невыплаты зарплаты рабочим. Институты оказались без заказов и без денег. Отечественная прикладная наука разрушилась практически полностью. Лакомым куском оказались их здания: для офисов, банков и прочего. Работники институтов, ваучерные собственники зданий, распродавали свои акции за грошовые цены.