Я приняла его извинение и представилась журналистом, он в свою очередь посмотрел на меня, ожидая вопроса, затем приласкал довольного пса, поднялся. Осмелев, я подошла ближе, теперь я видела его серые глаза и широкие поры на его крупном, чуть задранном носу.
— Мой вопрос касается той аварии, я сожалею, что в ней погибла ваша жена, — сказала я.
На миг его глаза потемнели, мой вопрос ему не понравился, я поняла это по застывшей фигуре. Пес недовольно посмотрел на хозяина, затем на меня и зарычал.
— Фу, сидеть, — рыкнул на него Чигин. — Говори, — обратился он ко мне.
Добираясь сюда на машине, я пыталась правильно подобрать в голове слова человеку, пережившего смерть жены и единственное, что развязывало мне руки, и придавало смелости, так это моя уверенность в непоколебимости фактов моего расследования.
— Вы рассказали одному журналисту о том, что авария случилась по вине третьего участника, водителя черного BMW, водитель которого спровоцировал столкновение, это правда?
Он стоял молча, разглядывая землю у своих ног, вздохнул глубоко, и, выпустив из груди воздух, поднял голову. В глазах его стояли слезы.
— Я помню тот вечер, — начал он, — мы с женой возвращались из гостей, я говорил ей, раньше выезжать было надо, а она, мол, с сестрой и так редко вижусь. В общем, мы ругались, я плохо следил за дорогой, знаете, как это бывает, когда эмоции кипят. Да, какие-то машины пролетали, одни обгоняли, другие навстречу ехали, дорога точно пустой не была. Ну, а потом все быстро закрутилось, я даже понять толком не успел ничего. Глаза открыл, Валечки на месте нету. Не пристегнутая была, так и вылетела через лобовое. Я был в шоковом состоянии, казалось, виноваты все в тот момент. Меня спрашивали, я отвечал в ответ. Там было много народу; медики, полицейские. Потом оказалось, что все не так, на самом деле я и не видел, как все произошло, знаете, почувствовал, будто на бетонную стену наткнулся. А жена моя, Валя, в реанимации через четыре дня ушла, в сознание не приходила. Получается, мы с ней и толком простится то не успели, в скандале последние ее минуты провели. Ты уж извини меня, девушка, не могу точно сказать, был кто еще или нет. Все написано в протоколах, да ты у следователя сама все можешь посмотреть, — он вытер выкатившиеся из глаз слезы и замолчал.
Я не знала, что говорить, действительно, человек в момент аварии, да еще и ночью, что он мог понимать. Я не выразила ему сочувствия, это было и так понятно, просто попрощалась, и пошла к машине.
Открыв дверцу, я обернулась, Чигин смотрел в мою сторону, пес сидел на задних лапах рядом. Я еще раз махнула ему рукой и села в машину. Получалось, что доказательств у меня не было никаких. Я уперлась в пустое дно.