Я даже не уверен, хочет ли она меня в этом плане. Рания все еще напугана. С нерешительностью касается меня, будто не уверена, что ей можно. По существу, в этой части больницы я один, поэтому она спит в кровати рядом с моей, занавеска между нами поднята. Не слишком много приватности, но нам она и не нужна.
Странно быть здесь, среди американцев, на базе. Рания чувствует себя здесь очевидно неуверенно. Она использует маску Сабах, но, думаю, в глубине ее души все еще живет маленькая напуганная девочка. Сейчас, без фальшивой уверенности Сабах, она не знает, кем быть. Она была одинокой так долго, и теперь не знает ничего другого. Думаю, она даже не знает, что такое счастье.
Мне нужно показать ей.
Она спит, свернувшись поверх одеяла, одетая в камуфляжные штаны и футболку, взятую из запасной одежды. Ноги голые, носки и сапоги, что я для нее достал, аккуратно лежат у изножья кровати. Больничный свет приглушен, через окно проникает лунный свет. От работы кондиционера прохладно. Вижу, как она покрывается гусиной кожей.
— Черт, — шепчу я себе.
Выскальзываю из постели, прихватив с собой одеяло, и ложусь на край ее кровати. Она что-то бормочет во сне, но не двигается. Укрываю одеялом нас обоих и обнимаю ее за талию интимно, но не сексуально. Я хочу коснуться ее, поцеловать и скользнуть рукой под футболку…
Проклятье.
Та единственная ночь просто раздразнила меня к чертям. Я не могу выкинуть из головы ее голос, то, как она безумно эротично извивалась и стонала, кончая, обжигающий шелк ее кожи… Подобными мыслями я дразню себя. Ничего не могу с собой поделать — я становлюсь твердым. Я должен спать. Мне бы остаться в своей постели, потому что, кажется, скоро все станет для меня сложней.
Она ворочается в постели, издавая тихий низкий звук. Теперь Рания лежит лицом ко мне, ее руки сжаты между нашими грудными клетками, как будто она молится во сне. Я оставляю руку на ее талии, но ничего не могу поделать и скольжу ладонью вниз к ее бедру.
Ее глаза распахиваются, и она смотрит в меня. Не на меня. Именно в меня.
Такая прекрасная, нежная и очаровательная.
Ее ладонь раскрывается и ложится на мою грудь. Я моргаю в жалкой отчаянной надежде на ее прикосновение. Снова чувствую себя подростком, так стараясь при-первом поцелуе, неловко тискаясь на заднем сидении и надеясь хоть на какое-то прикосновение и на взаимное желание.
Сумасшествие. Я женат на ней, но наши отношения такие странные, полные нерешительности, осторожности и новых открытий.
Минуты проходят, моя рука лежит у нее на бедре, ее ладони покоятся на моей груди, и никто не двигается; мы едва дышим. Интересно, должен ли я попытаться сделать первый шаг, поцеловать ее или прикоснуться к ней, или же позволить ей самой задать темп?