Я провела рукой по новой двери и прошла мимо того, что было маленькой студией моего отца. Теперь здесь была прекрасная открытая кухня. Они увеличили ее в размерах, чтобы разместить лучший из существующих (коммерческой серии Viking) остров, который продолжался до бесконечности, и дровяную печь. Я открыла холодильник Sub-Zero, и, хотя владельцев не было в городе, он был прекрасно укомплектован. Яйца, креветки, овощи, свежие фрукты, клубника и молоко.
На нашей кухне никогда не было еды, и не было достаточно места, чтобы приготовить что-то впечатляющее. Была небольшая печь, остров, за которым помещалась только пара барных стульев. Кухня была простой и безмятежной, как напоминание о том, что было за домом. Даже при всем ремонте, дом все еще стоял там с изысканным крыльцом, смотрящим на океан.
Я вышла на улицу – знакомый запах пляжа ударил в нос. Сколько дней я сидела там, в детстве, считая этот запах само собой разумеющимся? Сколько мечтала о том, чтобы отправиться куда угодно?
Мои воспоминания подвели меня ко второй истории. Я вернулась внутрь и направилась вверх по лестнице, в комнату, которую мы с Рэйн делили в детстве. У нас были две односпальные кровати, большой письменный стол с двумя стульями и пурпурные стены. Мой отец позволил нам покрасить комнату в этот цвет, когда мы были еще маленькими. И мы никогда не меняли его.
Теперь комната была залом для медитации – в комплекте с Буддой и небольшим садом Дзэн. Но они оставили пурпурные стены. Это было то, что они сохранили? Цвет был поразительный, мигом вернув меня в то время, и на меня обрушился поток воспоминаний.
Мне было и пять, и десять, и пятнадцать – одновременно. Я сидела в углу. Рэйн должна была скоро вернуться. Я вспомнила, как она вошла, в тот день, когда окончила среднюю школу. Она все еще была в своем платье, а я сидела там, представляя, что буду делать с комнатой, когда она уедет учиться.
Рэйн была лучшей ученицей и получила полную стипендию в Принстонском университете. Она бы училась по одной из самых впечатляющих математических программ в стране, и при этом все еще была бы достаточно близко к Монтоку, что позволяло ей легко регулярно возвращаться домой. Как я знала, это было для нее важно.
Возможно, именно поэтому я ей не поверила, когда она сказала, что не уедет, что она останется дома. Останется там, где она была, и вместо этого начнет занятия в колледже в Саутгемптоне. «Я бы не оставила тебя», сказала она в тот день. В то время я была в ярости. Как она могла отказаться от такой возможности? И как она могла притвориться, что это имеет какое-то отношение ко мне? Я закричала, что она притворяется, что врет, будто беспокоится обо мне, когда мы обе знали, что отец – тот человек, о ком она беспокоилась. Он был причиной того, что она тупо отказывалась от бесплатного обучения в Принстоне.