Корбен владел clavis hermeneutica, герменевтическим ключом, хотя именно это послужило причиной нелепых обвинений в адрес философа:
«В действительности, когда намекали на то, что я якобы «смешал» Хайдеггера с Сухраварди, не ссылаясь на clavis hermeneutica — о самом существовании которой эти клеветники не подозревают — их намерением было намекнуть на то, что я использовал некое синкретическое сочетание мировоззрения Хайдеггера и исламских философов. Намек столь неуместный, что я сомневаюсь, искренне ли они его делали. В особенности я применял clavis hermeneutica и исписал стопы бумаги, чтобы показать разницу между «дверями», которые она может открыть. И что же в конце? Слабоумные критики не читают их и упорствуют в своей бездарности»>116, — говорит Корбен.
С учётом всего вышеизложенного мы заключим в скобки возможные обвинения в синкретизме и укажем точку сближения, находимую как в философии Хайдеггера, так и в доктринальных основах шиизма. Речь идёт о таинственной фигуре Последнего Бога, которая соотносима с Двенадцатым [сокрытым] имамом.
Говоря о другом Начале, мы не можем обойти вниманием Последнего Бога (der letzte Gott), чей приход есть событие (Ereignis), сама сущность бытия. В интервью журналу «Шпигель», которое Хайдеггер дал 1966 году, мы встречаем упоминание о боге:
«...философия не сможет вызвать никаких непосредственных изменений в теперешнем состоянии мира. Это относится не только к философии, но и ко всем чисто человеческим помыслам и действиям (Sinnen und Trachten). Только Бог еще может нас спасти. Нам остается единственная возможность: в мышлении и поэзии подготовить готовность к явлению Бога или же к отсутствию Бога и гибели; к тому, чтобы перед лицом отсутствующего Бога мы погибли... Мы не можем призвать его мыслью; мы можем, самое большое, пробудить готовность ожидания»>117.
Старая философия закончена. Но в её завершении кроется возможность обнаружения Другого Начала. Хайдеггер утверждает, что философия будет способна вызывать изменения в мире, если человек совершит скачок к иному мышлению. Теперь человек бессилен. Единственное, что он ещё может сделать, так это оставаться в полной готовности, в открытости для Эрайгниса или же для отсутствия и молчания Последнего Бога. Хайдеггер оговаривается, что, возможно, для прихода к иному мышлению нам потребуются ещё три столетия.
Катастрофа нашего времени заключается в отсутствии философов с мышлением бытия. Те, кто всё ещё способны мыслить, мыслят сущее, но не бытие. Обладая всеми признаками ориентации в сущем и исключительно в сущем, над коим, безусловно, господствуют, они лишены способности мыслить бытие, то есть Начало (тем более предбытие как Другое Начало). Где те Другие, кто — после конца философии — откроют новый Логос? Им не нужно искать Начало. Они должны лишь быть для него готовы — Начало само их настигнет. Необходимо возвратиться к начальным мыслителям протофилософской традиции — для того, чтобы оставить прежнее мышление и найти в себе силы для финального торжественного прыжка в Другое Начало. Мыслить сущее — это не знать о (пред)бытии, быть избежавшим (пред)бытия. Ста-