Что касается предпосылок для создания интеллектуальной элиты, о которой говорил Генон, то надо помнить, что для него слово «интеллектуальный» означало не просто рациональный или умозрительный, но включало в себя экзистенциальное участие в открытии истины посредством разума и откровения. Нет пути к полному достижению истин Традиции без преданности одной из подлинных современных религий. С точки зрения Традиции, недостаточно дать согласие на традиционную теоретическую истину. Надо также «стать» этим знанием. Случай с Геноном хорошо подтверждает эту истину. После десятилетий работы над трудами о Традиции во Франции он мигрировал в Каир, где провел вторую половину жизни, там же он умер и был похоронен. В поисках подлинного эзотерического пути он увлекся суфизмом и жил полной жизнью суфия во время пребывания в Каире. Это истину можно увидеть и в жизни другого крупного мастера традиционализма, метафизика Фритьофа Шуона, который принял ислам в юности, вскоре стал факиром и затем шейхом отделения Ордена Шазилийя.
- Возможен ли в наши дни контакт с живой Традицией (Восток), благодаря которому мы сможем уверенно говорить о реставрации утерянной традиции (Запад)? В какой степени, на ваш взгляд, этот контакт уже состоялся?
- Этот контакт по-прежнему весьма вероятен, и все чаще случается, если говорить о количественном аспекте. Более того, на Западе, в том числе среди католиков, предпринимались попытки возродить созерцательный, глубинный аспект христианства с помощью учений, заимствованных из индуизма, буддизма, даосизма и ислама. Здесь можно назвать имя американца Томаса Мертона, фигуру которого многие считают самой влиятельной и значительной в католической духовности, какую когда-либо рождала Америка. Он обратился к незападной традиции, чтобы возродить христианское созерцание. Поэтому можно сказать, что этот контакт произошел и продолжает происходить с различной степенью глубины. Я бы также добавил, что многие западные христиане проявляют интерес к греческой и русской православной Церкви, которая сохранила свою духовность лучше, чем западная Церковь.
- Как Вы полагаете, можно ли прийти к Традиции через философию? Например, через философию другого Начала Мартина Хайдеггера. Как известно, путь Анри Корбена, первого переводчика трудов Хайдеггера на французский язык, описывают как «путь от Хайдеггера до Сухраварди». В известном интервью, данном Филипу Немо, отвечая на вопрос, каким образом можно примирить типично немецкую философию с философией Ирана, Корбен отрицает видимое несоответствие: «Если у задающих такой вопрос есть хотя бы малейшее понятие о том, кто такой философ, и о философской Миссии, если они представят на мгновение, что лингвистические случайности значат для философа не больше, чем дорожные знаки на дороге, и что они обозначают ненамного больше, чем второстепенные топографические детали, то, может быть, эти люди будут не столь удивлены». Кем был философ для Корбена? Мыслителем, который ведёт поиск в нескольких направлениях одновременно. «Область его интересов должна быть достаточно обширной и включать духовидцев типа Якоба Беме, Ибн (аль-) Араби и Сведенборга. Короче говоря, - продолжает Корбен, - она должна охватывать как факты богооткровенных Книг, так и опыт имагинального мира...Иначе Philosophia не будет иметь никакого отношения к Sophia. Изначально я полностью сформировался как философ; именно поэтому, сказать по правде, я не являюсь ни германистом, ни ориенталистом, но философом, ведущим свой Поиск повсюду, куда Дух ведёт его».