Пит пожимает плечами, но при этом ухмыляется.
— По-моему, это было уместно.
Я так громко хохочу, что тут же смущённо прикрываю рот рукой.
— Нет, очень даже неуместно, — отвечаю я.
Он тут же становится серьёзным, а когда мы залезаем в пикап, смотрит на меня.
— Кто этот парень?
— Друг, — пожимая плечами, отвечаю я. — И ничего больше.
— Почему ты не сказала ему, откуда я приехал? — спрашивает Пит. Мне кажется, он даже затаил дыхание в ожидании моего ответа.
— Я сказала.
Он качает головой.
— Ты понимаешь, о чём я.
— Он спросил, откуда ты. Я сказала, что из Нью-Йорка. Что, по-твоему, я ещё должна была сказать?
— Правду. Так было бы лучше всего, — бурчит он.
— Тюрьма — это место, где ты провёл какое-то время, вот и всё.
Пит фыркает.
— Это как если бы мальчишки, которые провели неделю в лагере, говорили, что они из «Каст-Э-Вэй Фармз».
— Но это не так. — Пит качает головой, словно взвешивая мои слова.
Но тут же с подозрением смотрит на меня.
—Ты попросила его не прикасаться к тебе.
— Да, — тихо отвечаю я. — Я многим не разрешаю касаться меня.
И затем я решаю сказать ему правду.
— Я ходила с ним на свидания, пару раз.
— Ты ходила с ним на свидания и до сих пор не позволяешь ему прикасаться к тебе? — Пит удивлённо поднимает бровь.
Я киваю, чувствуя себя неловко из-за его вопроса.
— Хорошо, — ухмыляясь, говорит он.
Я завожу мотор и, положив правую руку на консоль между нами, управляю машиной только левой. Его повреждённая рука ложится рядом с моей, и его мизинец цепляется за мой. Так мне комфортно. Приятно. И одновременно как-то не по себе, но в хорошем смысле, и я не знаю, что мне с этим делать.
— Хватит думать, — говорит Пит, глядя в окно. Он даже не смотрит на меня!
— Ладно, — тихо отвечаю я.
И, усевшись поудобнее, передвигаю руку ближе к его руке.
Когда мы приезжаем в лагерь, я на взводе. Пит смотрит на меня и улыбается.
— Милая, мы дома, — ухмыльнувшись, напевает он. Но тут же становится серьёзным и, опустив голову, заглядывает мне в лицо. — Ты всё ещё думаешь, да? — нежно спрашивает он.
Я киваю. И яростно моргаю, чтобы ушли навернувшиеся на глаза слёзы. Он такой добрый и такой милый, но я мучилась над этим всю дорогу до дома.
— Боюсь, я не могу быть такой, какой ты хочешь, чтобы я была, — еле слышно произношу я. — Не могу.
Я никогда не буду нормальной. Никогда.
— Мы только недавно познакомились, — отвечает он. — Откуда тебе, чёрт возьми, знать, чего я хочу?
Пит отпускает мою руку, и я тут же ощущаю себя как никогда одинокой. Я смотрю в его глаза.
— Мне очень-очень хочется поцеловать тебя, — говорю я.